Луа Гетсингер

1871 – 1916

Провозвестник Завета, Апостол Абдул-Баха

Луиза А. Мур Гетсингер родилась 1 ноября 1871 года. Имя Луа в персидском созвучно со словом, означающем «знамя». Поэтому Абдул-Баха назвал ее знаменем — знаменем Дела Бога. Он также назвал ее Провозвестником Завета. Шоги Эффенди писал о ней, как о «матери всех учителей Запада».

Луа Гетсингер была среди первой группы американских паломников, посетивших Акку в 1898 году. В Париже она встретилась с Мозафереддин-шахом Персии и передала ему петицию о прекращении истребления бахаи в его стране, что он пообещал сделать.

Луа была среди группы бахаи (в частности, Мэй Максвелл и Джулиет Томпсон), которые организовали пребывание Абдул-Баха в Америке в 1912 году и сопровождали Его.

У Луы было очень слабое здоровье. В январе 1915 года Луа прибыла в Хайфу и провела со Святым Семейством 7 месяцев. Это оказался для нее последний визит сюда. Из Хайфы она отправилась обучать Вере в Египет.

20 сентября 1915 года она писала из Порт-Саид:

Я прибыла в Порт-Саид такой уставшей и истощенной, что не могла ничего делать, только разговаривать с друзьями… Слава Богу! когда я уезжала, Он (Абдул-Баха) был здоров, хотя и окружен трудностями и опасностями, которые я бессильна описать.

Сколько Он сделал для Сирии! Трудно поверить в такие страдания, которые проявлялись со всех сторон. Люди приходили днем и ночью, прося милостыню и стеная у Его ворот. Он стал единственным утешением и надеждой для людей, независимо от того, верующие они или неверующие. Я снова послана «провозглашать Завет» его Святым Центром, и я буду делать это с Его божественной помощью, лучше и сильнее, чем я когда-либо это делала.

Из Порта-Саид она отправилась в Каир, намереваясь затем отбыть в США. В Каире она опять слегла из-за болезни. За ней ухаживали в доме Мирзы Таки Исфахани. Всю зиму она плохо себя чувствовала.

Как описывает один очевидец:

До и после этой болезни, хотя она так и не восстановила свои силы, Луа с героической волей продолжала преподавать Учение бахаи, работая в основном среди молодых людей, поскольку только они среди египтян знали английский язык. Все охотно слушали ее, и все были чудесно воодушевлены и благословлены ее влиянием. Такова была сила слов Бахауллы на ее устах.

Ночью 2 мая 1916 года у нее случился сердечный приступ, и она умерла.

Мэй Максвелл написала: «Как Куррат аль-‘Айн (Тахира) была Глашатаем Восхода на Востоке в День Бахауллы, так Луа Аврора навсегда будет Знаменем Восхода в День Завета» (Bahá’í World, т. VIII, стр. 642-643.).

По материалам Амине ДеМилле, Bahá’í News, № 489, декабрь 1971.

Также смотрите: The Flame by William Sears and Robert Quigley (1972). 

Абдул-Баха явил для Луы Гетсингер особую молитву. Ее предлагается читать учителям Веры (пионерам).

Ты ведаешь, о Боже, и Свидетель Ты тому, что в моем сердце нет иных стремлений, лишь только чтобы обрести Твое благоволение, в покорности Тебе быть стойким, предать всего себя служению Тебе, трудиться в винограднике Твоем великом и все пожертвовать на поприще Твоем. Всезнающий Ты и Всевидящий. Иного не имею я желания, помимо как направить свои стопы, в любви к Тебе, к пустыням и на горы с тем, чтобы громогласно провозгласить Пришествие Твоего Царствия и возглашать Твой клич средь всех людей.

О Боже! Открой же путь сему беспомощному, даруй же средство для болящего сего и ниспошли же исцеление Свое сему страдающему. С горящим сердцем и слезами на глазах Тебя я умоляю у Порога Твоего.

О Боже! Я приготовлен выносить любые трудности в пути Твоем и жажду всем своим я сердцем и душою невзгоду всякую преодолеть.

О Боже! Защити меня от испытаний. Тебе известно хорошо, что я отворотился от всего и освободился от всех мыслей. Нет у меня иного дела, кроме поминания Тебя и нет иного вдохновения, помимо как в служении Тебе.

Абдул-Баха (Молитва, явленная для Луа Гетсингер)

Присылайте дополнения к этой статье! Институт Рухи в восьмой книге основной последовательности рекомендует подготовить небольшое выступление перед членами учебной группы о таких ранних верующих. Поделитесь своим опытом таких рассказов и материалами к ним. Наш адрес: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript. 

Аллен Б. МакДэниел

1879–1965

Аллен Б. МакДэниел родился в Эксетере, штат Нью-Гэмпшир, 5 сентября 1879 года. Его отец был известным священником унитарием, и с детства Аллен воспитывался в атмосфере либеральной религиозной мысли.

Как будто готовясь к служению, которое ему было суждено оказать при строительстве материнского Храма на Западе, МакДэниел решил стать инженером-строителем и в 1901 году получил степень в области архитектурной инженерии в Массачусетском технологическом институте, самом передовом университете в этой сфере в Соединенных Штатах.

Прошло более десяти лет после окончания учебы, когда Аллен МакДэниел узнал о Вере Бахауллы. Это произошло вскоре после кончины его жены, примерно во время начала Первой мировой войны, когда он работал на факультете Иллинойского университета и познакомился с растущей общиной бахаи в Урбане, где находился этот вуз.

В своей книге The Spell of the Temple («Очарование храма») МакДэниел описывает свой опыт и реакцию при изучении Веры и первом чтении «Сокровенных слов» Бахауллы.

Аллен МакДэниел стал бахаи в 1915 году, но только через пять лет он начал участвовать в работе по возведению первого Дома Поклонения Бахаи на Западе, когда его пригласили консультировать попечителей Храма по вопросам строительства центрального помещения Храма.

В последующие годы МакДэниел все больше погружался в сложную задачу по воплощению в материальное и красивое здание мечты Луи Буржео, архитектора-бахаи, спроектировавшего «Храм Света». Наконец, в 1930 году попечители Храма попросили Аллена МакДэниела и его фирму взять на себя руководство по возведению надстройки Храма, что и началось осенью того же года.

На протяжении остальных трудных этапов завершения строительства этого уникального и духовно значимого здания, краеугольный камень которого был заложен Самим Абдул-Баха, МакДэниел посвятил большую часть своей профессиональной деятельности этой очень важной работе, к которой он подошел с самоотверженностью и энтузиазмом преданного верующего в сочетании с имевшимися у него выдающимися техническими знаниями и опытом.

Г-н МакДэниел присутствовал в качестве делегата на ежегодном съезде бахаи 1925 года, проходившем в «Грин Эйкр» — одной из летних школ бахаи, и именно на этом съезде он был впервые избран в члены Национального Духовного Собрания США и Канады. После этого призыва на служение в высшем административном органе Веры в Северной Америке он продолжал служение в качестве одного из его членов в течение 21 года подряд (1925–1946), период, совпадающий с интенсивным развитием Административного порядка на Западе под безошибочным руководством Хранителя Веры.

В течение большей части этих лет, помимо своего уникального вклада в технические аспекты завершения надстройки и внешнего убранства Храма в Уилметте, МакДэниел служил председателем Национального Духовного Собрания и выполнил много другого значительного служения для Веры, в том числе, встречаясь по вопросам, затрагивающих Веру, с официальными лицами правительства Соединенных Штатов и официальными представителями многих других правительств.

На заключительном этапе завершения строительства Храма, выполнении внутреннего убранства этого уникального сооружения (1947–1952 гг.), МакДэниел служил членом технического консультативного совета, назначенного попечителями Храма, и таким образом, продлилось до более тридцати лет его непосредственное и активное участие в строительстве материнского Храма на Западе.

В дополнение к техническим знаниям и опыту, которые позволили Аллену МакДэниелу внести такой неоценимый вклад в строительство Храма, он обладал видением его истинного значения и назначения, основанном на его глубоком изучении Учения Бахауллы и Абдул-Баха. Это отражено в следующих цитатах из его книги, описывающей очарование Храма:

«В предстоящие годы вокруг этого Всемирного Дома Поклонения будут сгруппированы учреждения социальные и общественного благосостояния. . . ибо в условиях Нового Мирового Порядка спасение мучимого мира может прийти только через духовное общение с Богом и сознательное применение Его законов в повседневной жизни человечества».

Следующее послание, отправленное Всемирным Домом Справедливости Национальному Духовному Собранию Соединенных Штатов после кончины г-на МакДэниела, будет подходящим эпилогом к этой дани уважения выдающемуся и горячо любимому слуге Веры:

ОПЕЧАЛЕНЫ УЗНАТЬ УХОДЕ ПРЕДАННОГО ГОРЯЧО ЛЮБИМОГО СЛУГИ ВЕРЫ АЛЛЕНА МАКДЭНИЕЛА. НЕЗАБВЕННЫ НЕУСТАННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СВЯЗАННАЯ САМЫМ ТРУДНЫМ ПЕРИОДОМ СТРОИТЕЛЬСТВА МАТЕРИНСКОГО ХРАМА ЗАПАДЕ РАЗНООБРАЗНОЕ СЛУЖЕНИЕ СОСТАВЕ НАЦИОНАЛЬНОГО СОБРАНИЯ ПОЧТИ НА ПРОТЯЖЕНИИ ЧЕТВЕРТИ СТОЛЕТИЯ. МОЛИМСЯ УСЫПАЛЬНИЦАХ РАЗВИТИИ ДУШИ ЩЕДРЫХ БЛАГОСЛОВЕНИЯХ ЦАРСТВЕ АБХА.

Пол Хейни The Baha’i World, т. 14, стр. 364-365.

Маунтфорт Миллс 

1874 – 1949

Кончина Маунтфорта Миллса 24 апреля 1949 года лишила американскую общину бахаи влияния и опыта очень выдающегося верующего. Он был последователем Бахауллы с 1906 года.

До конца 1909 года Маунтфорт Миллс дважды совершил паломничество в Акку. Его третье паломничество к Учителю было совершено в начале 1921 года. В 1922 году Шоги Эффенди пригласил его в Хайфу вместе с Роем С. Вильгельмом для конференции с Хранителем по вопросам, связанным с новыми условиями, создавшимися для Веры с вознесением Абдул-Баха.

Во время визитов Учителя в Нью-Йорк в 1912 году г-н Миллс работал в приемном комитете бахаи, который организовывал публичные выступления Абдул-Баха в этом городе.

Маунтфорт Миллс, первый председатель Национального Духовного Собрания бахаи Соединенных Штатов и Канады, сформированного в 1922 году в соответствии с положениями Воли и Завещания, оставленного Учителем, был избираем членом этого органа на семь сроков в период между 1922 и 1937. Как попечитель Единства Храма Бахаи (прообраз Национального Духовного Собрания) он служил в его составе ежегодно с момента его основания в 1909 году.

Окончательный проект Декларации об учреждении организации и устав принятый Национальным Собранием в 1927 году, был подготовлен Миллсом.

Представляется невозможным в краткой форме рассказать о его деятельности для общины бахаи Нью-Йорка за все годы его проживания там, или для национальной общины бахаи или в Европе. Он был успешным оратором, и его личность привлекла много влиятельных друзей для Веры во времена ее самых трудных дней на Западе. Его преданность Учителю была впечатляющей.

Перечисление нескольких выдающихся событий укажет на необычный размах его деятельности бахаи.

На конференции “Действующие религии в Британской империи” (Living Religions within the British Empire), проходившей в Лондоне, Миллс представлял бахаи на общественной трибуне.

Его апелляция по делу Дома Бахауллы в Багдаде в Лигу Наций, которая вынесла благоприятный для Веры вердикт, имеет историческое значение. … Миллс совершил две поездки в Багдад, изучая факты, касающиеся прав бахаи на владение святилища бахаи, конфискованного лидерами Ислама. Во время этой миссии, действуя от имени Хранителя, Маунтфорт Миллс имел аудиенцию у покойного ныне короля Ирака Фейсалы, который заверил его, что правительство выполнит условия решения, вынесенного Лигой, — намерение, которое преждевременная смерть короля помещала осуществить. В результате загадочного нападения в Багдаде г-н Миллс подвергся жестокой атаке, последствия которой сохранялись на долгие годы.

Маунтфорт Миллс подготовил резолюцию, принятую Национальным Духовным Собранием, для представления президенту Рузвельту вместе с красиво выполненной копией Скрижали, явленной Бахауллой главам республик по всей Америке, и копией молитвы Учителя за Америку. …

В Женеве, Швейцария, Миллс надолго задерживался во время сессий Лиги Наций, выступая в качестве неофициального наблюдателя и заинтересованного друга на ее публичных заседаниях, и оказал благоприятное влияние на многих ее лидеров со стороны принципов и идеалов бахаи.

Он был членом комитета, который подавал в совет деревни Уилметт заявку на разрешение на строительство Дома Поклонения, в то время, когда бахаи владели землей и имели проект г-на Буржуа, но с мирской точки зрения казались неспособными возвести столь впечатляющее и дорогостоящее здание.

Его влияние на людей видно на примере его дискуссии с профессором Эдвардом Брауном из Кембриджского университета, переводчиком книги «Записки путешественника», персидский текст которой был представлен профессору Брауну Абдул-Баха в время его знаменитого визита к Бахаулле. Услышав объяснение г-на Миллса эволюции Веры со времен Баба до Бахауллы и ее последующих стадий при Центре Завета и условиях Его Завещания, профессор Браун осознал, что он был отвлечен на противоречивые утверждения и беспорядки, которые последовали за Мученичеством Баба. Он выразил желание перевести более поздние труды бахаи, но умер до того, как смог сделать этот вклад в Веру.

Миллс привнес в общину бахаи натренированный ум, великодушие, редкое качество дружеских отношений и острое понимание потребности нашего времени во вдохновении и руководстве со стороны нового Откровения.

«Как уже сообщал, — писал Хранитель 18 октября 1827 года — я прочитал и перечитал особо тщательно окончательный проект устава, составленный высоко талантливым, всеми любимым слугой Бахауллы, Маунтфортом Миллсом, и чувствую, что я не имею ничего существенного добавить к этой первой и весьма похвальной попытке кодифицировать принципы общей администрации бахаи».

В своем письме от 20 марта 1929 г. сообщающем о благоприятном вердикте, вынесенном Лигой Наций, Хранитель писал: «В заключение я не могу еще раз не упомянуть решающую роль, которую сыграл выдающийся международный поборник Веры Бахауллы, наш горячо любимый Маунтфорт Миллс, в переговорах, что проложили путь к этому знаменательному успеху. Текст петиции бахаи, который он сочинил и подготовил, был признан членами Мандатной комиссии "документом хорошо составленным, ясным по своей аргументации и умеренным по тону". Он поистине образцово проявил себя в этой наисвященнейшей задаче и доказал, что достоин столь благородной миссии. Я прошу вас (обращение к американским бахаи) присоединиться ко мне в молитвах за него, о том, чтобы Дух Бахауллы продолжал направлять и поддерживать его в окончательном урегулировании этой самой весомой проблемы».

Хорэс Холли, The Baha’i World, т. 11, стр. 509-511.

Этель Дж. Розенберг

Апостол Абдул-Баха

1858 – 1930

Одна из пионеров Дела Бахаи в западном мире, Этель Дж. Розенберг, скончалась в своем доме в Лондоне 17 ноября 1930 года, увенчанная возрастом и служением Учителю. Конец был мирным для этой преданной служанки Абдул-Баха, которую Он знал и так сильно любил, и чьей преданности и неутомимому труду Он часто отдавал бесценную дань уважения устно и письменно.

Она родилась (6 августа 1858 г.) в Бате, Англия, и провела там первые годы своей жизни, а затем приехала в Лондон, чтобы изучать искусство у Легро в школе Слейда. Она специализировалась на портретной живописи, и ее портреты, выполненные красным мелом, были весьма примечательны, некоторые из них были переданы в академию; также были и портреты в стиле Даумана. Хотя она написала много красивых пейзажей, она практически забросила эту грань своего искусства, специализируясь в основном на миниатюрах.

Она пришла в движение через миссис Торнбург-Кроппер летом 1899 года и вскоре отправилась в Акку.

Известная и любимая всеми членами Святого семейства в Хайфе и Акке, где она пребывала в течение нескольких месяцев на ранних этапах излияния духа бахаи с Востока в Европу и Америку (январь 1901 и 1905-1906 гг.), мисс Розенберг сыграла немалую роль в адаптации Послания бахаи к западному сознанию. Всегда скромная и непритязательная, истинная ценность ее вклада в этом качестве редко оказывалось на виду, но те, кто хорошо ее знал и был в тесном контакте с ее деятельностью, были хорошо осведомлены о той огромной помощи, которую она оказала Учителю, и о том, насколько ценной была та помощь, которую она оказала в переводе и переписывании ряда выдающихся трудов, благодаря которым истины Послания бахаи стали известны народам западного полушария.

Одно время она изучала персидский, но другие интересы не позволяли ей овладеть языком. Она провела значительное время в Париже, работая на Движение. Она несколько раз ездила в Хайфу, по крайней мере трижды, и три раза в Америку, проведя там много месяцев. Она отправилась в Америку с Мирзой Абул-Фазлом и остановилась у миссис Фиби Херст. В первые дни Дела в Великобритании она заинтересовала многих; некоторые из наиболее важных членов Движения обращались к ней за ценным советом и помощью с английским, так как у нее был очень легкий и приятный стиль. На начальном этапе она проводила много встреч и обращалась к большим аудиториям. Она также писала о Деле. Она оказала большую помощь всем молодым персам и вела очень обширную переписку на Востоке. В течение многих лет она была одним из самых, если не самым, активных первопроходцев Движения в Англии.

Выдающимся моментом в ее жизни, связанной с Делом Бахаи, было ее глубокое, персональное знание Учения. Она слышала его прямо из уст Учителя во время своего длительного пребывания в Хайфе. Она часто зачитывала свои личные заметки на собраниях бахаи. Она до самой смерти служила Делу Бахаи на Британских островах.

Она хорошо знала Библию, а также другие священные книги. Она также обладала отличным знанием общей литературы. Ее английский был очень хорошим, а французский — почти идеальным. Она много сделала для исправления и редактирования писаний и переводов.

Никто не был осведомлен более полно о ценности трудов этой служанки для Дела Бахауллы, когда оно раскрывалось и разъяснялось Центром Завета, чем возлюбленный Хранитель Дела, Шоги Эффенди, который, когда узнал о ее кончине, немедленно отправил телеграмму друзьям в Лондоне с сердечными соболезнованиями.

«Глубоко опечален смертью Розенберг, — писал Хранитель, — выдающейся английской пионера-труженицы бахаи. Память о ее славном служении никогда не умрет. Семья Абдул-Баха присоединяется ко мне в выражении искренних соболезнований ее брату и родственникам. Призываю друзей провести подобающую поминальную службу».

(Подпись) ШОГИ.

Службы были проведены во второй половине дня 20 ноября, на них присутствовали лондонские бахаи, а в центре бахаи было организовано мемориальное собрание для надлежащего выражения любви, которую все члены общины бахаи испытывали к этому старому другу и советчику. Здесь выражалась благоговейная признательность за ее ясное понимание Послания Бахаи и его целей, а также за четкие и авторитетные изложения, которые она была способна делать благодаря контакту с источником вдохновения и чистому духу, пылающему внутри нее.

Э. Розенберг, которой было семьдесят два года, родилась 6 августа 1858 года и много лет жила в Лондоне. Незадолго до своего перехода на высший план она была одной из самых видных и активных верующих в Великобритании.

За время ее долгой связи с Делом накопилась ее обширная переписка с Абдул-Баха. Ей Он явил множество драгоценных Скрижалей, многие из которых общего характера уже включены в писания бахаи.

The Bahai World, т. 4, 1930-1932, стр. 265-263 (Энни Б. Ромер).

Также см. Weinberg, Robert (1995). Ethel Jenner Rosenberg: England's Outstanding Baháʼí Pioneer. George Ronald Publisher Ltd.

Джон Эсслемонт в предисловии к своей книге «Бахаулла и новая эра» благодарил Э. Дж. Розенберг за неоценимую помощь в подготовке публикации. Он также неоднократно цитирует записи Э. Розенберг в своей книге. Этель Розенберг также принимала участие в составлении таких известных всем бахаи книг, как «Ответы на некоторые вопросы» и «Парижские беседы». Она также помогла Шоги Эффенди с переводом «Сокровенных слов» на английский.

Институт Рухи в восьмом курсе советует изучить жизнь кого-либо из ранних западных верующих и сделать небольшое выступление перед членами кружка. Среди рекомендуемых фамилий ранних бахаи есть и фамилия Этель Розенберг. Когда будете готовиться к рассказу об этой бахаи, пожалуйста, поделитесь своим опытом и материалами с нами! Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript. Присылайте дополнения к этой странице.

Забиулла Асадуллаев Намдар

1881–1936

Забиулла Намдар родился в Мешхеде в 1881 году. Его отцом был Асадулла Намдар, бахаи еврейского происхождения из Хорасана, который принял мученическую смерть в Мерве (Мары) в российском Туркменистане в 1891 году.

После мученической смерти своего отца Забиулла Намдар вместе со своими дядями отправился в Мерв и занялся с ними бизнесом, а позже продолжил работать в качестве торговца в партнерстве со своими братьями Файдуллахом и Нусратуаллой. Он совершил паломничество на Святую землю, где встретился с Абдул-Баха и пребывал там сорок дней. По возвращении он попросил Абдул-Баха о привилегии принять мученичество.

В 1916 году Забиулла Намдар переехал в Москву и основал торговую компанию. Через некоторое время его усилиями было образовано первое Местное Духовное Собрание Москвы, и он служил его председателем.

Одним из его отличительных качеств была щедрость, качество, которым он был известен среди людей. В 1917 году известная поэтесса Изабелла Гриневская написала пьесу «Баб», в которой рассказывается об истории Законоцарствия Баба. Пьеса была поставлена при финансовой поддержке Намдара и оказала глубокое влияние на зрителей, которые таким образом впервые познакомились с Верой. Также при финансовой помощи Намдара «Ответы на некоторые вопросы» Абдул-Баха были переведены с английского на русский язык. Еще одним из его благодатных начинаний было издание в Ташкенте книги Kashfu’l-Ghita («Срывая завесы с махинаций врага») [авторы Мирза Абул-Фазл и Сейид Михдий-и-Гулпайгани] через три года после ее написания (см. Fadil-i-Mazindarani, Zuhuru’l-Haqq, стр. 1131).

В 1929 году Намдар был вызван в Государственное политическое управление, где с ним говорили на предмет того, чтобы сообщать им конфиденциальную информацию, касающуюся посольства Ирана и иранских торговцев в Москве. Как бахаи, Намдар отказался выполнять это требование. В результате правительство арестовало его, конфисковало его имущество и заключило в тюрьму на шесть месяцев, после чего он и его семья были депортированы в Иран.

Когда Намдар находился в тюрьме, Шоги Эффенди написал Казему Каземзаде, секретарю Духовного Собрания Москвы:

«О духовный брат, весть об аресте и преследовании возлюбленного друга, Забиуллы, вызвала глубокую скорбь и печаль. Задействуйте все средства для спасения и освобождения этого активного и отважного служителя Дела Божьего. Этот слуга, посещая Святилища, будет горячо молиться и просить о помощи этой драгоценной душе».

По прибытии в Иран Намдар получил письмо от Духовного Собрания Тегерана, в котором говорилось, что Хранитель хотел бы получить описание событий и невзгод, которые пережили друзья в Туркестане, на Кавказе и в других частях России. В соответствии с инструкциями Хранителя Намдар написал отчет о событиях и отправил его ему. Он был удостоен следующего ответа:

О верный друг, прочтение твоего письма принесло нескончаемые печали и горе. Это бедствие на пути Красоты Абха. Поэтому мучения от него приятны, а его яд — сладок как нектар. Его награда изобильна, а вознаграждение значимо. Эти плотные тучи исчезнут с небосклона этой страны, и взойдет солнце чести и блаженства для возлюбленных в этой стране. Будьте уверены и надейтесь.

Шоги

Пробыв шесть месяцев в Тегеране, Намдар переехал в Хорасан и основал сельскохозяйственную компанию в Туркменсахре, где занимался сельскохозяйственными работами и нанял большое количество людей.

Последним сильным ударом, который причинил ему большое горе, стала смерть его верной жены, Ликаийи Намдар, благочестивой, досточтимой, милой и доброй женщины, которая была его спутницей на всех этапах его жизни. Она скончалась в Мешхеде в 1312 г. от хиджры (1933 г.).

Г-н Намдар удостоился чести быть избранным председателем Местного Духовного Собрания Боджнурда, Хорасан, а в 1315 году (1936 г.) он был избран делегатом от Хорасана на Национальный Съезд. Возвращаясь со съезда в Тегеране, он попал в автокатастрофу недалеко от Боджнурда в июле 1936 года и перешел из этого мира в Царство Абха. У него осталось трое детей: Асадулла Намдар, который скончался еще молодым человеком, Мунаввар Киани (Намдар) и Таразулла Намдар.

После его кончины следующее письмо от имени Шоги Эффенди было отправлено Асадулле, старшему сыну Забиуллы Намдара:

Несомненно, что он [Шоги Эффенди] не забудет служение этой души, которая была стойкой в Деле Бога, и будет помнить искренность, настойчивость и самопожертвование этой сущности любви и верности. Он будет специально молиться в Святых Гробницах и просить для того, кто взошел в Небесные Сонмы, прощения и милосердия и продвижения его души….

[Это сокращенный перевод рассказа, написанного на персидском языке Мунаввар Киани (Намдар) и опубликованного в Андалиб.
Эльхам Афнан
Саннвика, январь 2004 г.]

Дополнительно смотрите:

• Ашкинадзе Г.Б., Документы по истории религиозного общества бахаистов в Москве (1925-1929 гг.), выявленные в Центральном архиве города Москвы.
• Бахаи в России
• Гриневская И. Баб. Драматическая поэма из истории Персии.— СПб.: Т-во худож. печати, 1903.— 148 с.

У нас нет фотографии Забиуллы Намдара. Пожалуйста, пришлите нам его фотографию для публикации на этой странице.

Абул Касим Киани

(1910 – 1972)

Рассказ о жизни и пионерском служении Абул Касима Киани, смиренно написанный по распоряжению Всемирного Дома Справедливости.
Неаполь, Италия, 121 год Эры Бахаи (1964 год).

Меня зовут Абул Касим. Мой отец, Мухаммад, был сыном Устада Зайнала, строителя из Хуррамшаха, Язд. Моя мать, Рубабих, дочь Устада Ризы Муджиба, строителя из Язда. Я родился в 1289 (1910) году в Язде, а когда мне было 4 года, мы переехали в Ашхабад, Туркменистан, вместе с моей матерью, младшим братом, бабушкой и дядей. Мы переезжали на верблюдах через Табас, Мешхед и Кучан.

Мой дедушка, Устад Зайнал Абидин, признал и принял Веру Бахауллы несколькими годами ранее. Вместе со своим братом Мухаммадом Ризой, архитектором и строителем Машрикул-Азкара в Ашхабаде, а также бывшим среди первых паломников на Святой земле, он получил Скрижаль Пера Благословенной Красоты. В Скрижали, адресованной Устаду Мухаммаду Ризе, Бахаулла также упоминает Устада Зайнала Абидина и просит Бога помочь ему в делах, которые будут угодны Богу и которые сделают его ближе к Нему.

Мой отец, Мухаммад Банна (строитель) принял Веру через своего отца. Во время нападок на общину бахаи в Язде в 1293-1294 (1914-1915) гг., он и его брат Устад Михди уехали в Ашхабад без своих семей и приняли участие в строительстве первого Машрикул-Азкара в мире бахаи. Он был занят этим в течение 20 лет. Через четыре года моя мама вместе с двумя маленькими детьми, моими дядей и бабушкой, присоединилась к своему супругу в Ашхабаде. К тому моменту она еще была мусульманкой, но через один-два года она приняла Веру Бахаи.

Когда мне было шесть лет, мой дедушка отдал меня в школу бахаи для мальчиков в Ашхабаде. Я окончил начальную школу, в которой сначала был под наставничеством Шейха Мухаммада Али Каини, позже господина Али Акбара Фурутана и затем господина Азизулла Растани. Затем я продолжил свою учебу в школе имени Некрасова, в которой провел три самых лучших года моей жизни. Наконец для того, чтобы получить высшее образование в России, я поступил на рабочий факультет. Днем я работал строителем, а вечером изучал математику, физику, химию и другие предметы на русском языке. Это было время больших трудностей, давления и несправедливости со стороны Сталина и его сторонников. Не прошло и года, прежде чем я смог закончить свое обучение, политическое управление уже было проинформировано о моих посещениях Центра Бахаи и Машрикул-Азкара, о моем участии во встречах бахаи и моей деятельности в молодежном комитете бахаи и приказали студенческому комитету и школе исключить меня. Приказ гласил: «Абул Касиму Зайналову запрещено завершить образование по причине того, что он нерегулярно посещал занятия, посещая вместо этого храм бахаи. Он не проявил особого усердия при изучении социальных и политических предметов и не принимал участия в общественной деятельности школы».

Несмотря на то, что исключение и лишение меня образования было очень тяжким и болезненным для меня, и действительно стало сильным ударом для моего душевного состояния, я нашел утешение в том, что у меня имеется письменный документ, свидетельствующий о моей принадлежности к Вере Бахаи и преданности этому учению. Со временем группа из шести молодых бахаи из Ашхабада, среди которых был господин Рухи Арбаб (отец доктора Фарзама Арбаба), уехали в Москву и Ленинград для поступления в университет. Хотя я не имел аттестата о среднем образовании и достаточно денег, я также отправился с ними. После семидневной поездки в поезде, я прибыл в Ленинград. Я успешно сдал все школьные экзамены в одном из районов города и был зачислен на факультет горного дела университета. Я три месяца провел без постоянного жилья, ища то здесь, то там себе угол, где я мог бы жить (не было и речи о том, чтобы найти для себя отдельную комнату), пока наконец не смог получить койку в маленькой подвальной комнате рабочего общежития в пригороде, что было очень далеко от университета. За моим окном лежал снег высотой с метр. От холода я не мог спать по ночам, а по утрам мои руки прилипали к холодным дверным ручкам. Что касается пищи и одежды, то об этом лучше вообще не говорить, так как вспоминая это я ощущаю боль и ужас. Три месяца я изучал геометрию и теорию горного дела, а на следующие три месяца уехал на Донбасс на Украину, на практику. Воспоминания о невзгодах, холоде и преодолении трудностей этого периода также не приносят ничего, кроме уныния.

Я вернулся в Ленинград и продолжил свое теоретическое обучение. Через каждые пять дней у меня были выходные, которые я проводил с другой молодежью бахаи, всего нас было девять. Мы встречались дома у Хисамуддина Фарахнака, единственного, кто имел свою собственную комнату (она принадлежала девушке, на которой он был женат). На наших встречах мы читали молитвы и Писания и просто беседовали. Мы упорно продолжали это делать и таким образом могли себя защитить от распущенного и коррумпированного общества, окружающего нас. Моими друзьями были:

1. Госпожа Лика Шахиди, дочь господина Абдул Ваххаба, сына Устада Али Акбари Банна, мученика.
2. Азизулла Шахиди, ее брат.
3. Рухи Арбаб, сын Насруллы Арбаба.
4. Хусейн Саадати, сын господина Ризаи Муллы Хусейна, который в свое время находился рядом с Бахауллой.
5. Хисамуддин Фарахнак, сын Абдул Джавада Исфахани.
6. Гоухарийя Афкари.
7. Хадруллах Карими, который позже вернулся из Ирана в Россию, официально сменил свое гражданство и потом погиб на войне.
8. Али Акбар Каршинас, известный сейчас как Али Акбар Амри, по профессии ветеринар, сейчас преподает в Тегеранском университете, но он распродал все свои книги бахаи, вышел из Веры и был лишен административных прав за нарушение закона о браке бахаи.
9. Ваш слуга, Абул Касим Киани Язди.

Только девять месяцев прошло с тех пор, как мы поселились в Ленинграде, когда нас вызвали в ГПУ, политическое управление, и сказали, что мы должны покинуть страну в течение четырех дней через северную границу на Балтийском море. Мы спросили о причине нашего изгнания, но они не ответили. Когда мы стали настаивать, они ответили: «Советское правительство оплатило ваше начальное и среднее образование, но вы не стали его сторонниками. Оно не станет взваливать на себя ваше высшее образование. Поэтому вы должны немедленно покинуть страну». Мы сказали: «Наши родители живут в Ашхабаде и нужно семь дней чтобы добраться до них. Как мы сможем покинуть страну в течение четырех дней?» Они ответили, что мы должны покинуть страну через Балтийскую границу, без денег и необходимых вещей. В конце концов, после долгих уговоров, они позволили нам уехать через Туркменистан. Эти известия потрясли наших родителей и родственников в Ашхабаде, и это очень сильно сказалось на моей бедной маме. Слезы постоянно текли из ее глаз, и она не находила утешения. В результате, все девять из нас покинули Россию и прибыли в Мешхед. Здесь мы также некоторое время были без работы и в растерянности.

Все, что случилось с нами, было описано известным ученым господином Азизуллой Сулеймани и было представлено вниманию нашего возлюбленного Хранителя. Мы получили письмо, датированное 9 сентября 1932 года, написанное от имени Шоги Эффенди и адресованное всем нам девятерым. Секретарь Хранителя заверил нас в том, что Он полностью информирован о наших усилиях получить образование и о нашем беспричинном исключении из университета и изгнании из страны. Он написал то, что сказал Хранитель: «Не печальтесь и не скорбите из-за произошедшего. По желанию Бога это исключение и высылка принесут огромную поддержку из Царства Всеславного Господа, а изгнание и отдаление станут причиной больших божественных милостей и успехов. Если вашим преступлением были любовь и преданность Святому Порогу, то что могло бы быть лучше, и если вашим грехом стали стойкость и упорство, тяжелый труд и самоотверженность, что могло бы быть более ценно? Мы всегда помним о вас и молимся в Святых Гробницах за ваш успех в служении и снисхождение на вас божественных благословений. Да будете уверенны в этом».

Следуя рекомендациям этого письма, мы остановились в Тегеране, каждый из нас устроился на какую-либо работу и начал думать о том, как продолжить учебу. Благодаря молитвам возлюбленного Хранителя и согласно Его твердым обещаниям, вопрос об обучения благополучно решился для каждого из нас, мы получили определенные материальные блага, а также мы с успехом приняли участие в деятельности бахаи в Тегеране.

Я смог пройти трехгодичное обучение в высшем учебном заведении в Тегеране и получить специальность по философии и педагогике, а затем завершить трехгодичную программу в Педагогическом колледже по спорту и физическому воспитанию. После этого я два года проходил обязательную военную службу в Офицерском колледже. Я женился на Мунаввар, дочери господина Забиулла Намдара, который был на передовой общины бахаи в Москве. У нас трое детей: Мехрангиз (26 лет), она доктор и замужем за доктором Мухаммадом Афнаном; Массуд (23 года), который учится на третьем курсе архитектурного факультета Неапольского университета в Италии; и Малихе (18 лет), которая учится на первом курсе школы переводчиков в Неаполе. Недавно, на девятый день после Навруза, Бог дал мне внучку, которую назвали Эльхам Афнан, которой я очень горжусь.

Служение вашего слуги Вере продолжалось в течение двадцати лет, что я жил в Ашхабаде и в России. Вместе с другой молодежью в этой стране я был активным членом институтов Веры. Я посетил много конференций и больших праздников в Ашхабаде, я слышал речи Сейида Мехди Гулпагани и Десницы Дела Божьего Али Акбара Фурутана. Все это оставляло глубокий след в моем сознании и душе. В Тегеране я двенадцать лет преподавал на занятиях бахаи по нравственному образованию, а также имел честь быть членом комитетов по детскому образованию, молодежного, по обучению, по пионерам и комитета по Завету как на местном, так и национальном уровнях.

В 1321 (1942) году господин Нуриддин Фатеазам вернулся в Тегеран из своего паломничества, во время которого встречался с Шоги Эффенди, доставив нам письма Хранителя о важности пионерства. Моя жена и я продали все, что у нас было, включая нашу мебель и приданое моей жертвенной жены, мне подписали заявление об увольнении в Министерстве образования, и вместе с двумя маленькими детьми, Мехри и Массудом, мы прибыли в Ирак зимой 1943 года, став, таким образом, участниками Сорокапятимесячного плана по обучению. Мы начали получать Божественную поддержку с первого нашего шага, и двери, которые были закрыты, открывались одна за другой. Например, так как это происходило накануне Навруза, то было очень сложно достать билеты на поезд, но нам повезло, и мы смогли купить билеты и отправиться через Хорремшехр и Басру в Багдад. Согласно указаниям Национального Духовного Собрания, сначала мы отправились в Карбилу, а затем в Мосул, где и остановились. Через месяц, казалось бы, из-за везения, но в действительности из-за благословения возлюбленного Хранителя, помещение на первом этаже на большой центральной улице Нинева освободилось, и я смог арендовать его и начал привозить товары из Багдада. Таким образом, учитель стал галантерейщиком и торговцем. Было сформировано Местное Духовное Собрание Мосула, в состав которого в том числе входили: господин Хушманд Фатеазам, который позже был избран во Всемирный Дом Справедливости; Мулла Ахмад Маллах, один из старейших верующих, который был в присутствии Бахауллы, когда Он проезжал через Мосул; господин Азиз Язди; господин Джамшид Монаджим, а также местные бахаи.

Мои дела шли очень хорошо, и у меня было очень много заказчиков. Раз в неделю я ездил в Багдад и возвращался с товаром. К сожалению, через семь месяцев иракское правительство выдворило всех пионеров бахаи обратно в Иран. Мы вынуждены были продать весь товар нашего магазина по низким ценам и вернулись в Иран с большими лишениями и трудностями. В Тегеране я чудесным образом вновь смог приступить к работе, получив должность и ставку учителя средней школы. Наша жизнь в Тегеране продолжалась некоторое время как и раньше, пока я не вышел на пенсию. Тогда я решил снова стать пионером. Я смог собрать документы для оформления пенсии за неделю и еще неделю спустя она была уже мне назначена. Не теряя времени и проконсультировавшись с Национальным Духовным Собранием Ирана, мы выехали в порт Неаполь в Италии и прибыли туда на девятый день после Навруза в 119 году Эры Бахаи (1962 г.). И в Ризван этого года моя жена, мой сын, Массуд и я уже были избраны в Местное Духовное Собрание. Я нашел работу с подходящим окладом в отделении восточных языков Неапольского университета, обучая персидскому языку и литературе. Университетский совет на основании моего образования и педагогического опыта присвоил мне звание ассистента профессора отделения Иранистики, и мы могли обновлять наше разрешение на проживание каждый год.

Благодаря благословениям Бахауллы, я до сих пор живу здесь, и я стоек, занят и деятелен. Я посетил Всемирный конгресс в Лондоне и благодаря щедрости Всемирного Дома Справедливости, моя жена была на паломничестве три месяца назад, и я вместе с моей дочерью Малихе и моим сыном Массудом посетим Порог Возлюбленного всего Мира и Святилище Баба в ноябре 1964 года. Благодарение и молитвы нашему Богу, Славному.

Абул Касим Киани,
В возрасте 54 лет,
Неаполь,
14 апреля 1964 года.

Абул Касим Киани покинул этот мир на своем пионерском посту в 1972 году и был погребен в Неаполе, Италия.

[Это перевод рассказа, написанного по-персидски Абул Касим Киани. В оригинале рукописи текст Скрижали Бахауллы, письмо Шоги Эффенди и приказ об исключении из университета приведены полностью. Однако я предварительно перевела только некоторые части из этих документов.

Эльхам Афнан
Саннвика, январь 2004 года.]

У нас нет фотографии Абул Касима Киани. Пожалуйста, пришлите нам его фотографию для публикации на этой странице.