Мирза Мухаммад-Али происходил из известного исфаханского рода, одаренного и материально, и духовно. Несколько лет он с братом Мирзой Хади в Кербеле, где они вступили в секту шейхи и, желая духовного просвещения, внимали речам сейида Казима-и Рaшти. Тогда же в Кербеле братья впервые увидели Баба. Он привлек их внимание, когда молился у гробницы Имама Хусейна. Братья почувствовали в этом человеке незаурядные силы. Они узнали, как высоко и с каким почтением отзывался о Нем сейид Казим. Не удивительно, что когда до них долетела весть о юноше из Шираза, объявившем себя Бабом, они тотчас же поняли, о ком идет речь.

Повинуясь наказу Баба, Мирза Мухаммад-Али с братом последовали в Исфахан. По дороге они встретили Муллу Хусейна, который подробно рассказал им о Деле. Рвение и пыл Муллы Хусейна, его твердость веры и жаркая любовь к Бабу вдохновила братьев и помогла им признать истину новоявленной Божьей Веры. Они достигли присутствия Баба в Ширазе, когда Тот находился под домашним арестом по приказу губернатора провинции. Эта встреча вселила в них дух преданности и несомненности. Отныне братья заняли место в ряду первых учеников Баба.

Из Шираза путь Мирзы Хади лежал в Кербелу, а Мирза Мухаммад-Али повернул в Исфахан. Прибыв туда, он узнал, что в Кербеле умерла его жена. Он женился вновь и проживал в Исфахане, когда Баб завернул туда по пути в столицу. До этого у Мирзы Мухаммад-Али не было детей. За пять лет супружества первая жена не родила ребенка. Вторая жена оставалась также бездетной до тех пор, пока не произошло событие исключительной важности.

Набиль-Азам так рассказывает об этом радостном событии:

Перед тем как Баб переселился в дом му’тамида, Его пригласил к себе в гости на одну ночь мирза Ибрахим, отец Султана аш-Шухады и старший брат мирзы Мухаммада-‘Али-йи Нахри, о котором мы уже упоминали. Мирза Ибрахим был другом имама-джум‘а, близко общался с ним и управлял всеми его делами.
В этот вечер в честь Баба был устроен невероятно величественный банкет. Многие вспоминали потом, что ни чиновники, ни аристократия города никогда не устраивали пир настолько роскошный и блистательный. Султан аш-Шухада и его брат, Махбуб аш-Шухада, одному из которых было тогда девять, а другому одиннадцать лет, прислуживали гостям на банкете и удостоились особого внимания со стороны Баба. В этот вечер, во время ужина, мирза Ибрахим обратился к своему Гостю и сказал: «У моего брата, мирзы Мухаммада-‘Али, нет детей. Я прошу Вас помолиться за него и исполнить его сердечное желание». Баб взял часть поданной ему пищи, Своей рукой положил ее на тарелку и передал хозяину, сказав, чтобы он отнес ее мирзе Мухаммаду-‘Али и его жене. «Пусть они оба вкусят сего, — сказал Он. — Их желание исполнится». Благодаря этой порции еды, которую Баб соблаговолил даровать жене мирзы Мухаммада-‘Али, она зачала и в должный срок родила девочку, впоследствии вступившую в брак с Величайшей Ветвью (Абдул-Баха); в этом союзе воплотились самые заветные желания ее родителей. (А’зам Набиль-и Вестники Рассвета. – М.: Единение, 2005. – Т. I. Стр. 188-189.)

Новорожденную родители назвали Фатимой. Позднее Бахаулла дал ей имя Мунира (Блистательная, Просветленная). Она родилась примерно в то время, когда отец и дядя Мирза Хади уехали на сбор в Бедеште. Интересно отметить, что на той встрече братья оказались среди тех, кого страшно возмутила Тахира, снявшая чадру. Покинув собрание, они обосновались на руинах старой крепости. Бахаулла послал за ними, умерил их чувства и заметил, что вовсе не обязательно оставлять товарищей. После сбора, на верующих напали в селе Нияла. От полученных ран Мирза Хади скончался по дороге домой. Мирза Мухаммад-Али вернулся в Исфахан. Благодаря своей убежденности, он стал ведущим представителем Веры в городе. Главным образом с его помощью и при его руководстве те двое племянников, о которых упоминал Набиль, прозванные Царем Мучеников и Возлюбленным из Мучеников, утвердились в Деле. Они стали самыми блистательными мучениками Веры.

Когда Бахаулла находился в Багдаде, Мирза Мухаммад-Али привез туда своих юных племянников, где они достигли Его присутствия. Они увидели славу Господа, сокрытую за множеством завес; их души были очарованы Его любовью и переродились. Они поистине отрешились от этого мира, восторженными и твердыми духом вернулись домой.

Спустя несколько лет Мирза Мухаммад-Али отправился в Адрианополь. И вновь он удостоился чести посетить своего Повелителя и утолить сердечное желание. Однако ему не довелось увидеть, какой почет был оказан его дочери Мунире Ханум, ставшей супругой Абдул-Баха.

Текст по Stories of Bahá’u’lláh and Some Notable Believers by Kiser Barnes, стр. 363-366

1884 – 1955

Джинаб-и Валиулла Варга, сын мученика Варга, четвертый Доверенным по Хукукулла, назначенным на этот пост Хранителем. Он родился в Тебризе и после мученической кончины его отца и брата воспитывался в семье своей бабушки, ревностной и фанатичной мусульманки, отличавшейся властным характером. Она делала все возможное, чтобы посеять в юном сердце семена враждебного отношения к Вере. Когда Джинабу-и Варга исполнилось шестнадцать лет, его дяде, прозванному Ахуш-Шахид (Брат Мученика), удалось вызволить его из удушающей атмосферы бабушкиного дома, где правили фанатизм и предрассудки, и поселить у себя в городе Миандоаб. Дядя познакомил племянника с Учением Бахаи, и перед Джинабом-и Варга открылся совершенно новый мир. Он возгорелся такой любовью к Вере, что, не раздумывая, решил вместе с одним из своих товарищей тут же отправиться на паломничество в Святую Землю. Однако Местное Духовное Собрание не одобрило этого решения и послало его учиться в Тегеран, где он должен был воссоединиться со своим старшим братом Джинабом-и Азизулла Варга.

Когда он закончил учебу в Тегеране, исполнилось его сокровенное желание – он совершил паломничество; позднее он стал студентом Американского университета в Бейруте, а во время летних каникул углублял свои знания о Вере под руководством Абдул-Баха. В эти же годы он, по настоянию Учителя, предпринял поездку в Иран; позже, в качестве переводчика, он сопровождал Абдул-Баха во время Его исторического путешествия в Европу и Америку. По завершении путешествия он вернулся в Иран, где внес неоценимый вклад в дело развития Веры, служа сначала в Местном Духовном Собрании Тегерана и различных административных структурах бахаи, а впоследствии – в Национальном Духовном Собрании. Затем последовали семнадцать лет преданного и самоотверженного служения на посту Доверенного по Хукукулла, в течение которых закон Хукукулла распространился по всему Ирану и большинство верующих стало выполнять эту обязанность, причем многие вносили в фонд Хукукулла крупные денежные суммы и передавали значительную часть своей собственности. Решив полностью отдаться этому святому делу, Джинаб-и Варга оставил свою профессиональную деятельность. В 1951 году Джинаб-и Валиулла Варга был включен в состав первой группы выдающихся представителей Веры, возведенных Шоги Эффенди в ранг Десниц Дела Божьего. Это назначение открыло перед ним новые возможности. Он часто выступал перед друзьями, окрыляя их сердца новостями об очередных победах, достигнутых в распространении Учения, особенно в период Десятилетнего Похода, начатого в Ризван 1953 года.

Кульминацией его незабываемого служения стала встреча с возлюбленным Хранителем, что всегда было его заветной мечтой. После паломничества он возвратился в Иран. Спустя некоторое время обострилась его старая болезнь, и Джинаб-и Варга был вынужден поехать в Тюбинген, в Германию, для лечения и операции. К сожалению, лечение не было успешным, и в ноябре 1955 года его благородная жизнь оборвалась.

В телеграмме Шоги Эффенди по случаю кончины Валиуллы Варга были следующие слова: «Его мантия Доверенного по Хукукулла теперь ложится на плечи его сына» – Али Мохаммада, «назначаемого Доверенным по Хукукулла и возводимого в ранг Десницы Дела Божьего».

Доверенными по Хукукулла были:

Джинаб-и Шах Мохаммад из Маншада (Аминуль-Байан) (Доверенный Байана), Джинаб-и Хаджи Абуль-Хасан (Амин) (Доверенный), Джинаб-и Гулам Реза (Амин-и Амин) (Доверенный Доверенного), Джинаб-и Валиулла Варга, и Джинаб-и Али Мохаммад Варга.

Джинаб-и Гулам Реза стал третьим Доверенным по Хукукулла. Его называли Амин-и Амин (Доверенный Доверенного). Человек выдающихся способностей, он родился в богатой купеческой семье в Тегеране и был воспитан в традициях своего класса. Жизнь сулила ему покой и комфорт. Однако еще в юношеском возрасте он увлекся духовными поисками, и это побудило его заняться изучением различных религий; не оставляя коммерции, он продолжал свои изыскания в этой области, стремясь общаться с последователями разных вероучений. Разочаровавшись в большинстве из них, он решил ближе познакомиться с Учением Бахаи, о котором узнал от своего секретаря. Его интерес вскоре перерос в серьезное увлечение; он взялся за изучение Священных Скрижалей и Писаний бахаи, и сердце его озарилось светом Веры. Приняв Дело Божье, Джинаб-и Хаджи Гулам Реза стал активно участвовать в деятельности бахаи, а в возрасте 32 лет оставил коммерцию, чтобы полностью посвятить себя служению Вере. Испытывая особую привязанность к Джинаб-и Амину, он стал его постоянным помощником. И вот настал день, когда он получил Послание от Абдул-Баха, в котором тот назначал его преемником Джинаб-и Амина на посту Доверенного по Хукукулла. Гулам Реза всегда безукоризненно выполнял возложенные на него обязанности и при этом заботливо опекал Джинаб-и Амина до самой его смерти.

Джинаб-и Гулам Реза был Доверенным по Хукукулла в течение одиннадцати лет. Его дом стал местом встреч друзей и центром управления делами Веры. Именно в годы его служения на посту Доверенного по Хукукулла были предприняты первые шаги по регистрации собственности и земельных владений бахаи в Иране, ради сохранения которых он трудился не жалея сил. В 1938 году Джинаб-и Гулам Реза скончался от болезни.

Доверенными по Хукукулла были:

Джинаб-и Шах Мохаммад из Маншада (Аминуль-Байан) (Доверенный Байана), Джинаб-и Хаджи Абуль-Хасан (Амин) (Доверенный), Джинаб-и Гулам Реза (Амин-и Амин) (Доверенный Доверенного), Джинаб-и Валиулла Варга, и Джинаб-и Али Мохаммад Варга.

Первый, кому выпала честь быть Доверенным Хукукулла, стал Джинаб-и Шах Мохаммад из Маншада, родом из провинции Йезд, который впоследствии получил от Благословенной Красоты титул Аминуль-Байан (Доверенный Байана). Хаджи-и Шах Мохаммад принял Веру в первые годы ее существования и удостоился чести предстать в присутствие Бахауллы во время Его пребывания в Багдаде. Огонь любви, вспыхнувший в сердце Аминуль-Байана, подвиг его на служение у Порога Возлюбленного; он оставался верен своему выбору до конца жизни и пожертвовал на пути служения всеми материальными благами. Постоянно подвергаясь опасности, перенося трудности и лишения, этот верный слуга Бахауллы всегда был в пути: он привозил к Священному Порогу взносы Хукукулла, передавал Ему просьбы друзей, а затем возвращался к ним с новостями и посланиями от Благословенного Совершенства.

Одной из самых значительных задач, возложенных на Аминуль-Байана, было получение останков Баба от их хранителя – преданного и мужественного Джинаб-и Хаджи Ахунда, Десницы Дела Божьего; подвергаясь бесконечным опасностям, он переправил их в надежный тайник в мечети Имамзаде Зайд в Тегеране, где они хранились до того дня, когда, по наказу Абдул-Баха, были перевезены в Святую Землю, чтобы обрести там свое последнее пристанище на склоне горы Кармель.

Внимание Джинаб-и Шах Мохаммада привлек один из верующих Йезда, Хаджи Абуль-Хасан Ардакани, человек, наделенный редкими достоинствами. Их связали прочные узы дружбы, и вскоре они стали самыми близкими товарищами. Джинаб-и Шах Мохаммад сделал Хаджи Абуль-Хасана своим помощником и поверенным в делах Хукукулла. Оба были в первой группе паломников, которые, наперекор многочисленным опасностям и трудностям, сумели добраться до места ссылки Бахауллы. Во время одного из своих путешествий в 1881 году, в разгар Курдского восстания, они подверглись нападению со стороны курдов и были взяты в плен, при этом Джинаб-и Шах Мохаммад получил тяжелое ранение. После кончины Джинаб-и Шах Мохаммада по указанию Бахауллы в должность Доверенного по Хукукулла вступил его верный помощник и товарищ – Джинаб-и Хаджи Абуль-Хасан, который впоследствии получил титул Амин (Доверенный) и стал называться Джинаб-и Хаджи Амин.

Доверенными по Хукукулла в разное время были: Джинаб-и Шах Мохаммад из Маншада (Аминуль-Байан) (Доверенный Байана), Джинаб-и Хаджи Абуль-Хасан (Амин) (Доверенный), Джинаб-и Гулам Реза (Амин-и Амин) (Доверенный Доверенного), Джинаб-и Валиулла Варга, и Джинаб-и Али Мохаммад Варга.

Хаджи сейид Али-Акбар-е-Дахаджи был воплощением верности и служения. Бахаулла сильно любил этого юношу. О нем хаджи Мухаммад Тахир Мальмири пишет в неопубликованной «Истории Веры в провинции Йезд»:

«Ныне покойный хаджи сейид Али-Акбар-е-Дахаджи был в числе первых верующих. Редко встретишь такую незаурядную и благочестивую душу … Юноша был очень красив и сладкоголос. Можно сказать, что когда бы он ни распевал Божии Слова, то даже Сонм Небесный и Обитатели Царства Абха воодушевлялись его пением… Я никогда не слышал более восхитительного певца, чем он. Несколько раз он встречался с Благословенной Красотой и стал носителем нескончаемых даров и милости Бахауллы. Его отношения с Ним были поистине отношениями любящего и Возлюбленного. Существует много Скрижалей, явленных в его честь. Примечательной стала Скрижаль Ихтирака (Огненная Скрижаль)… Хаджи сейид Али-Акбар скончался в Тегеране, возвратившись из Святой Земли, где он в последний раз встретился с Бахауллой. После его смерти Бахаулла заметил, что сильно привязался к Хаджи Сейид Али-Акбару, и пожелал, чтобы его имя упоминали в Его присутствии. Впоследствии он наказал, чтобы отныне и впредь его дядя, сейид Мехди, Измуллах, именовался сейидом Али-Акбаром».

Текст по Stories of Bahá’u’lláh and Some Notable Believers by Kiser Barnes, стр. 368-369.

Перевод Огненной Скрижали на русский язык смотрите в этом молитвеннике бахаи.

Хаджи Насир был известным купцом; соотечественники уважали его, пока не принял Веру Баби. С тех пор он страдал от преследований и жестоко притеснялся людьми. Признать божественное происхождение Послания Баба ему помог мулла Джалил-и Уруми, один из Букв Живого. Говорят, что когда Хаджи Насир уверовал в подлинность призывов Баба, Мулла Джалиль предупредил его, что обретение без труда ничего не значит, и он не может назвать себя бабидом, пока не почувствует в себе готовность отдать жизнь на Божьей стезе, если враги поднимутся против него. Он велел ему отправляться домой и прислушаться к своему сердцу, чтобы понять, достаточно ли в нем веры, чтобы остаться стойким перед пытками и лицом смерти. Если он почувствует это, то он бабид, в противном случае — нет. Хаджи Насир после слов Муллы Джалиля провел всю ночь в молитвах и размышлении. На рассвете он почувствовал в себе такую веру и отрешение до готовности принести себя в жертву на тропе Возлюбленного. После той ночи ему были дарованы рвение и пыл, которых он не знал раньше. Эти качества главенствовали в его душе всю его насыщенную событиями жизнь.

Вскоре начались гонения: первое нападение произошло, когда Хаджи Насир стал мишенью для кровожадной толпы в Казвине. Они разграбили его имущество и вынудили его временно покинуть родину. Когда волнения улеглись, он вернулся домой. Отсюда, повинуясь призыву Баба, он направился в Хорасан. Ему выпала честь посетить сбор в Бедеште, где, по сведениям историков, он был стражником у входа в сад, предназначенный для пребывания Бахауллы. Из Бедешта он проследовал в Мазендаран и был одним из защитников крепости шейха Табарси. Как свидетельствует история сотни его сотоварищей были зверски убиты во время того погрома, но рука божьей силы сохранила жизнь Хаджи Насиру и помогла ему дальше служить Делу.

Он вернулся в Казвин и сразу включился в свою работу, но вскоре верующие испытали на себе новый погром. Покушение на жизнь Насер ад-Дин Шаха в 1852 г. вызвало волну гонений против бабидов. Хаджи Насира арестовали в Казвине и заключили в тюрьму. Но спустя непродолжительное время он был освобожден. Следующему заточению он подвергся в Тегеране, где страдал под гнетом цепей и кандалов. Выйдя из тюрьмы, он обнаружил, что все его имущество пропало. С помощью и при содействии шейха Казим-е-Самандари (один из Апостолов Бахауллы), несмотря на большие неприятности, причиненные врагами, Хаджи Насир продолжил зарабатывать себе на жизнь, но ему пришлось перебраться в Рашт.

Венцом его жизни стало достижение присутствия Бахауллы в Акке. В паломничестве его сопровождал вышеупомянутый шейх Казим. Бахаулла излил на Хаджи Насира Свою щедрость и заверил в своем благорасположении. Остаток жизни он провел в Раште, денно и нощно обучая других Божьему Делу. Враги вновь заточили его в тюрьму. На этот раз из-за преклонного возраста он не смог вынести суровой тюремной жизни и его душа, после многолетних страданий и труда вознеслась к обители Возлюбленного. Он умер мучеником в тюрьме Рашта в 1300 г. Хиждры (1888 Р.Х.)

Когда враги Дела услыхали о смерти Хаджи Насира, многие из них, в том числе дети, кинулись к трупу и забросали камнями. Как только его останки перенесли домой, несколько негодяев ворвались внутрь и предприняли попытку расчленить мертвое тело. Нельзя описать, какой ужас обуял его семью и близких, беспомощно стоявших и глядевших на зверства, чинимые толпой бессердечных фанатиков. Злодеи отрезали ему нос и выдавили глаза, прежде чем их остановили соседи, которые смиренно опустили тело Хаджи Насира в бездействующую кирпичную печь, стоявшую в том селении, и заложили камнями.

Бахаулла воздал дань Хаджи Насиру за твердость в Деле Господа и явил Скрижаль на посещение.

Текст по Stories of Bahá’u’lláh and Some Notable Believers by Kiser Barnes, стр. 366-368.

Существует довольно объемная Скрижаль (Лоух-е-Насир), явленная Бахауллой в Адрианополе в ответ на просьбу Хаджи Насира разъяснить положение Мирзы Яхья. Часть ее была переведена Шоги Эффенди и помещена в сборник «Крупицы из Писаний» (см. LIII и LXXV).