А.Г. Емельянов

Это было в середине девятнадцатого века.
В Ширазе об'явился пророк. Юноша с горящими, как угли, глазами, с вдохновенным лицом, произносил перед толпами мусульман страстные речи. На религиозных собраниях, на площадях и базарах, он бичевал духовенство, его консерва-

132

тизм и пороки, осуждал фанатизм оффициального шиизма и призывал народ к борьбе с ним. Талантливый проповедник, которого ширазцы знали как Муххамеда-Али, об'явил себя „бабом" *). Он говорил:

— Правоверные забыли Бога, исказили веру, и на земле, вместо божественной истины, воцарилась несправедливость и ложь. Бог напоминает своему народу забытую правду через „Махдия" — мессию. Бог послал махдия к людям, чтобы передать им новое божественное откровение. Он — „баб" — врата Божественного откровения. Нужно восстановить справедливость. Все люди братья. Не должно быть ни бедных, ни богатых. Среди всех слоев персидского народа должно царить истинное братство. Чужеземцы, гяуры — тоже братья. Все народы — братья. Все должны пользоваться равными правами. И мужчины и женщины. Зачем женщина под чадрой скрывает лицо? Разве мать будущих граждан не равноправный член семьи? Разве женщина неспособна помогать обществу и государству? Всякая вера свободна. Преступление совершает ислам перед Богом и совестью, преследуя чужую веру. Наука свободна. Широко должны быть открыты двери школ для народа.
Прогресс благодетелен для людей. Нужно преобразовать всю жизнь и обновить церковь.

В народные массы были брошены искры протеста, борьбы и новой правды.
Искры зажгли мусульман. Слова энтузиаста были подхвачены народом и новые идеи, передаваясь из уст в уста, со скоростью ветра пронеслись над всей Персией. У „баба" появились ученики в Тегеране, Казвине, Тавризе, Исфагани, а последователи во всех концах персидского государства.

Духовенство требовало у правительства борьбы с смутьянами и еретиками.
Правительство испугалось. В новом религиозном движении социальный и политический элементы занимали большое место.

* * *

Жестокий правитель был Насср-эдин-шах. Он из тех царей, которые с первых дней своего царствования проявляют кровавую твердость власти, вызывают ненависть народа при жизни, а после смерти оставляют печальную память. Шах вступил па престол в лихорадочный 1848 год. Брызги волн европейских революций долетали до Персии. Освободительные идеи сорок восьмого года укрепляли бабизм, как движение огромного социального значения. Насср-эдин-шах решил раздавить внутренних врагов. Началось массовое истребление бабидов. Трон был забрызган кровью.

Схватили красавицу „Коррет-аль-айн — отраду очей" и привезли в Тегеран. Пламенную проповедницу вырвали из среды ее поклонниц. Уже больше не будут вдохновенно сверкать ее длинные черные очи, уже больше не будет звенеть серебряный колокольчик за решетками эрдерума...

— Коррет-аль-айн — опасная преступница! Она ходит без чадры. Она развращает жен и сестер наших. Она губит семью.

— Сжечь живьем, — сказали духовные особы.

— Быть по сему, — сказал шах-ин-шах**).

Сгоняли народ па примерную казнь. „Отрада очей" была сожжена.

Муххамеда-Али боялись. Баб ходил всегда окруженный друзьями.

— Схватить, — приказал Насср-эддин.

*) — «Врата». Врата Божественного откровения.

**) — Царь царей.

133

Баб был арестован в Тавризе, приговорен к смерти и расстрелян.

Трон окрасился кровью.

Насер-эддин продолжал преследования. Новая вера была запрещена. Аресты и убийства были системой государственной борьбы с врагамп церкви. Бабиды искали спасения в бегстве за границу — в Россию и в Турцию. Их ловили, сажали в тюрьмы, избивали и мучили. Бессудные казни продолжались. Шах царствовал почти пятьдесят лет и всю жизнь жестоко боролся с своими врагами.

Трон Насср-эддина утопал в крови.

***

Бабизм не свергал ислам. Бабиды не хотели уничтожить существа религии. Ствол мусульманской веры оставался непоколебленным. Бабизм стремился лишь облагородить веру отцов. Несмотря на жестокие притеснения, идеи бабидов живы в Персии до сих пор. Современный шиизм, конечно, враждебен бабизму, но гонения на бабидов прекратились, — в Персии об'явлена веротерпимость. Жестокая политика религиозного угнетения шаха Насср-Эддина дала обратные результаты. Бабизм окружен ореолом мученичества. Веротерпимость обнаружила, что больше трети населения персидского государства — бабиды.

Религиозные эмигранты в Турции раскололись на несколько сект. Появился новый пророк, который стал утверждать, что истинный Мессия — он, что Муххамед-Али не „баб", а лишь предтеча. Бехаизм — лишь видоизменение веры зажженной ширазским творцем ее. Мечты бехаизма — совершенное счастье всех народов, говорящих на одном языке, основанное на заповеди:

— Да будет едино стадо и един пастырь.

Идеи бабизма, выйдя за пределы родины, уже перешагнули границы Востока. Евангелическое учение нашло приверженцев в западных странах Европы, и в особенности в Америке.