Галина Борисовна Ашкинадзе, историк-архивист
	Интервью с Г.Б. Ашкинадзе "Обнаружены материалы о первых бахаи Москвы" >>

Ашкинадзе Г.Б., историк – архивист

Представленные материалы являются ксерокопиями архивных документов Центрального архива города Москвы (ЦАМ).

В архиве хранится фонд документальных материалов Административного отдела Моссовета - высшего органа государственной власти города Москвы, начиная с 1917 года (Фонд №1215). Отдел ведал регистрацией различных религиозных организаций: православных церквей, синагог, инославных общин. Среди архивных материалов этого фонда оказалось дело по истории бахайской общины, существовавшей в Москве в 1920-е годы. (ЦАМ. Фонд 1215. Опись 3. Дело №4)

Заголовок этого дела: «О регистрации Бахаистского религиозного общества (Имеются удостоверения и разрешения на устройство молитвенных собраний. Краткие сведения о бахаизме. Списки членов Совета религиозного общества и членов бахаистского общества. 1925-1929 гг.)».

В деле - 34 листа. Это документы о регистрации общества, об устройстве молитвенных собраний, краткие сведения об истории возникновения бахаизма и основных принципах этого учения, анкеты членов общины бахаи в Москве 1925, 1928 и 1928 годов, а также Списки членов Совета бахаи 1928 года.

Содержание документальных материалов

Самый ранний документ относится к декабрю 1925 года. Это заявление трех уполномоченных московских бахаи: З.Асадуллаева, Х.Лютфулаева и Г.Мирза-Заде[i], в Административный отдел Моссовета с просьбой зарегистрировать их общество в Москве[ii]. И при этом наделить их общину всеми правами, предоставленными другим религиозным общинам и союзам. К заявлению прилагались «Краткие сведения о бахаизме»[iii] и анкеты (в двух экземплярах), заполненные на часть бахаи (21 человек), проживающих в Москве.[iv]

19 декабря 1925 года община была зарегистрирована .

22 декабря Административным отделом было выдано «Удостоверение, разрешающее группе верующих-бахаистов устройство молитвенных собраний в доме №20, квартира 34 по Петровке, сроком по 1-е апреля 1926 года».[v]Это была частная квартира в центре Москвы, по Петровским линиям, где проживал один из уполномоченных бахаи - Забиулла Асадуллаев Намдар. Удостоверение было получено Монавар Ханум Камаловой.

Одновременно, в декабре 1925 года, бахаи хлопотали о разрешении собраний еще в одном месте: в квартире семьи Камаловых по 2-му Грохольскому проезду, дом № 3, квартира 1.[vi] Удостоверение на право устройства молитвенных собраний по этому адресу им было выдано 3 июня 1926 года сроком на полгода. И когда в ноябре 1926 года бахаи просили возобновить его,[vii] разрешение продлили до 1-го июня 1927 года[viii].

Таким образом, в течение первых двух лет после регистрации общины (1926 и 1927 годы), бахаи имели право на проведение своих собраний в двух местах проживания своих прихожан в самом центре Москвы.

10 февраля 1927 года срок пользования для собраний квартирой З.А.Намдар (Петровские линии, д.20, кв.34) был продлен на год, по 1-е февраля 1928 года,[ix] Сведений о дальнейшем пользовании квартирой Камаловых в деле нет.

Между тем, в конце 1920-х годов политика государственной власти по отношению к религиозным организациям существенно менялась к худшему. В фонде Административного отдела Моссовета хранится множество дел о закрытии и сносе церквей, монастырей и изъятии церковных ценностей. Веяния этого времени коснулись и бахаи.

Так, в документах дела сообщается, что в начале февраля 1928 года в квартиру Намдар пришли с проверкой сотрудники Управления пожарной охраны. Из акта, составленного ими, известно, что на собраниях якобы присутствовали уже не 21 человек, как было заявлено первоначально, а 40-50. Между тем, бахаи утверждали, что число их к тому времени не превышало 30-ти человек. По их сведениям, на собраниях обычно присутствовало не более 20-ти. Это «не давало никаких поводов запретить собрания этой незначительной группы в указанном помещении»[x].

В своем обращении в Административный отдел Моссовета, они писали, что «отказ бахаистам, не имеющим возможности арендовать специальное молитвенное здание, равносилен фактическому запрещению отправления…духовных потребностей, что противоречит смыслу Советской Конституции»[xi].

Тем не менее, пожарники запретили проводить собрания в комнате Намдар, ссылаясь на её неприспособленность с точки зрения пожарной безопасности. По этой надуманной причине Административный отдел Моссовета отказался продлить бахаи своё разрешение. В результате, собрания пришлось прекратить.[xii]

Позже, в апреле 1929 года, последовал отказ даже на разовое праздничное собрание в квартире Намдар по случаю выборов Духовного Совета. И это несмотря на то, что годом раньше такое разрешение было получено. [xiii]

В январе 1929 года два молодых человека, студент Максуд Ниру и служащий Персидского посольства Казем Казем Заде, обратились от имени группы верующих бахаи в Административный отдел Моссовета с просьбой выдать разрешение на право устройства молитвенных собраний в доме №33 по Даевскому переулку. На сей раз речь шла о бывшем торговом помещении. Предварительно было получено разрешение от пожарной команды при условии, что «количество человек не должно превышать 25».[xiv] В деле нет сведений о дальнейшем ходе событий. По-видимому, разрешения не последовало.

Анкеты бахаи

Согласно требованиям Административного отдела Моссовета для оформления регистрации в Москве религиозных общин им предписывалось приложить к заявлению анкеты членов общины. В деле хранятся анкеты, составленные в 1925 -1929 годы на бахаи, проживавших в Москве.

Первая анкета в двух экземплярах была составлена в 1925 году на группу бахаи из 21-го человека.[xv] Все они, кроме трех человек, заявили себя бахаи от рождения, остальные приняли это учение в 1909, 1914 и 1923 годы.

Две трети списка составляли мужчины, треть – женщины, в основном, их жены. Возраст членов общины: 3 человека старше 50-ти лет, 1- старше 40 лет, 7 человек старше 30-ти, остальные 10 человек - молодежь от 19 до 27 лет.

По своему социальному положению и роду занятий: 4 человека были служащими, 4 -торговцы, 1-крестьянин, 6 -учащиеся. Женщины значились домохозяйками.

По-видимому, все бахаи проживали на частных квартирах, не имея своего жилья в Москве. Только два человека из всех указали в анкете собственные дома в Полторацке (Туркмения).[xvi].

Следующая анкета, также в двух экземплярах, была составлена и подана в Административный отдел Моссовета 3-го марта 1928 года.[xvii] Эта анкета - наиболее информативна. Она включала сведения о 31-м бахаи.

Все они имели персидское подданство. Из них только 9 человек поименованы в предыдущей анкете, остальные 25 - вновь зарегистрированные. Подробно указаны московские адреса проживания всех бахаи, как в центре Москвы, так и в ближайшем Подмосковье.

По роду занятий и социальному положению: 5 человек из 31– были служащие посольств (3 – Персидского и 2 – Афганской миссии), 8 учащихся, 7 занимались торговлей, 3 человека были кустарями, 8 женщин – домохозяйки.

Согласно анкетным данным, один из руководителей бахаи - Забиулла Асадуллаев Намдар, был владельцем комиссионерской конторы - посреднической организации в сфере торговли. Она находилась в самом центре Москвы, в Рыбном переулке. Четверо бахаи значатся в анкете работниками его конторы.

В связи с отказом бахаи в помещении для молитвенных собраний и необходимостью разрешения этой проблемы, в 1928-1929 гг. ими была составленановая общая анкета на 23 человека.[xviii] Она отличалась от анкеты 1928 г. меньшим составом, как того требовали власти. Из перечисленных: 3 человека служили в Персидском посольстве, 2 – в Афганском консульстве. 3 молодых человека готовились в вуз, 4 человека (в их числе Али Акбар Форутан, впоследствии назначенный Десницей Дела Божиего) были студентами столичных вузов.

В этой анкете не значится Забиулла Намдар и нет упоминания о работающих в его конторе бахаи. Можно предположить, что к этому времени сам он был репрессирован, а контора конфискована.[xix]

Кроме общей анкеты, тогда же был составлен и послан в Административный отдел Моссовета «Список Членов Совета» бахаистского религиозного общества.[xx] Совет состоял из 9 человек, и избирался сроком на один год «для руководства духовной и материальной жизнью общества»[xxi]. Очевидно, он состоял из самых опытных, образованных, и уважаемых бахаи во главе с Забиуллой Намдаром. Пятеро молодых людей в составе Совета в прошлом были студентами, остальные (старшие), были заняты в торговле.

К сожалению, в деле больше нет документов ни о последующем разрешении проблемы места для проведения молитвенных собраний, ни вообще о дальнейшей судьбе общины московских бахаи.

Вполне вероятно, что после 1929 года община перестала существовать, как это произошло в то время со многими нетрадиционными для России религиозными общинами (реформатской, англиканской, лютеранской, адвентистской и др.)

Выявленные архивные документы содержат малоизвестные исторические сведения о пребывании бахаи в Москве в 1920-е годы. Они воскрешают многие имена последователей бахаи, сохранивших свою религию, несмотря на сложную жизнь в условиях преследований и репрессий.

[i]Забиулла Асадуллаевич Намдар, Хабибулла Лотфулла Задэ и Гулам Мирза Задэ (См. Анкету 1925 г.) ЦАМ. Ф.1215. Оп.3. Д.4. ЛЛ. 4,4а)

[ii]ЦАМ. Ф.1215. Оп.3. Д.4. Л.3.

[iii]ЦАМ. Ф.1215 Оп.3. Д.4. ЛЛ. 6,6об.

[iv]Там же. ЛЛ. 4,4а,5,5а.

[v]Там же. Л. 2

[vi]Там же. Л.1

[vii]Там же. Л.27

[viii]Там же. Л.22

[ix]Там же. Л.Л.13об.,21

[x]Там же. ЛЛ.29

[xi]Там же. 29 об.

[xii]Там же. ЛЛ.9. 10. 29

[xiii] Там же. ЛЛ.29. 29об.

[xiv] Там же. ЛЛ. 32

[xv] Там же. ЛЛ.4,4а,5,5а.

[xvi]Город Полторацк с 1881 года до 1919 года назывался Асхабад. В 1901 году почти треть его населения составляли персы. Был административным центром Закаспийской области. С 1918 года – центр Туркменской области. С 1919 года был переименован в Полторацк, в честь революционера и советского государственного деятеля П.Г. Полторацкого, убитого белогвардейцами в 1918 году. С 1925 года Полторацк - столица Туркменской ССР. В 1927 году городу вернули название Ашхабад. (Википедия)

[xvii]ЦАМ. Ф.1215. Оп.3. Д.4. ЛЛ.16,17.

[xviii]ЦАМ. Ф. 1215. Оп.3. Д.4. ЛЛ 30,34.

[xix]Подтверждение этому нашлось в биографии З.Намдара) (« A brief account of the life of Mr.Dhabihullah Namdar», написанной его дочерью Монавар Киани (Намдар)), опубликованной в канадском журнале «Андалиб», 2004г.(?).Она рассказывает, что в 1929-м году отца вызвали в ОГПУ, где его «попросили предоставлять конфиденциальную информацию, касающуюся Посольства Ирана и иранских купцов в Москве». За отказ доносить З. Намдар был арестован, его имущество конфисковано. Шесть месяцев он провел в тюрьме, после чего он и его семья были депортированы в Иран.

[xx] ЦАМ. Там же. Л.15.

[xxi]Там же. Л. 6 об.

Перечень документов по истории бахаи в Москве (1925-1929 гг.)

Центральный архив г. Москвы (ЦАМ), Фонд №1215. Опись № 3. Дело № 4.