О КНИГЕ БАХА-УЛЛЫ «СЕМЬ ДОЛИН»
Адиб Тахерзаде[1]
(Издано на русском в книге Баха-Улла. Семь долин. Пер. с англ. – Baha’i-Verlag, 1991. – 66 с.)
Одним из сочинений Баха-Уллы по Его возвращении из Сулейманийе были Семь Долин. Это выдающееся мистическое сочинение было на писано в ответ на вопросы шейха Мухитдина, судьи города Ханакин, который был суфием[2]. Не будучи бабидом, судья был о Баха-Улле восторженного мнения и написал Ему письмо, в котором выражал некоторые мысли и ставил ряд вопросов в мистических терминах.
Тема Семи Долин — странствие души из ее жилища в этом мире к сферам близости Бога. Семь стадий этого пути были уже известны суфиям, поскольку их описал Фаридуддин Аттар, выдающийся представитель раннего суфизма. Баха-Улла разъясняет глубинное значение и смысл этих семи состояний.
Вначале идет «Долина Поиска», в которой описан путь, которым должны следовать истинные искатели для того, чтобы достигнуть цели своих поисков, а именно признания Явителя Бога своей эпохи. Прежде всего искатели должны «очистить сердца свои — ибо сердце есть источник божественных сокровищ — ото всякого ярлыка» и должны «отвернуться от подражаний, то есть не идти по стопам прародителей своих и предков», а также «закрыть двери дружбы и вражды ко всем людям на земле»[3]. Путник должен принести в жертву все, «что бы он ни увидел, что бы ни услышал и что бы ни понял»[4]. Пыл, рвение и терпение — эти качества необходимы ему на этой ступени.
Затем следует «Долина Любви». Здесь странник подобен мотыльку, нашедшему пламя, и, в стремлении к нему, он кружит вокруг пламени, приближаясь все ближе и ближе, пока, наконец, не сожжет себя в жертвенном огне.
Это ступень, на которой сердца человека касается слава Явителя Бога, которого он искал и нашел. Здесь верующий не принимает ни доводов, ни доказательств. Его сердце испытывает влечение, потому что он полюбил своего Возлюбленного. Воистину, история каждой религии написана языком любви. В ранний период Веры Баха-Уллы из тысяч людей, вступавших в контакт с Явителем Бога и влекшихся к Нему, некоторые, хотя и зная немногое об истории, учениях, доказательствах законов Его Дела, обожали Баба и Баха-Уллу. Настолько были они опьянены вином Его речей, что, когда требовалось, они охотно отдавали свои жизни. Так велика была их любовь, что некоторые верующие, достигшие присутствия Баха-Уллы, просили Его позволить им умереть мученической смертью. Иные были настолько магнетизированы Его высшей силой, что не могли вынести мысли о разлуке с Ним.
Так, когда новость о предстоящей высылке Баха-Уллы в Константинополь достигла Его спутников в Багдаде, все они погрузились в тоску и оцепенение. В первую ночь никто из них не мог ни есть, ни спать, и многие решили лишить себя жизни, если им не будет позволено сопровождать Его в странствии. Без тени сомнения эти спутники, которые любили Его красоту, привели бы в исполнение свои намерения, если бы не Его советы и увещевания, слова, что утешили их и помогли им подчиниться воле Бога.
Нет более великого рассказа, чтобы проиллюстрировать эту снедающую любовь к Баха-Улле, чем история Хаджи Мухаммеда Джафара-и-Табризи. Он был преданным бахаи, который первым достиг присутствия Баха-Уллы в Багдаде, распознал Его сан и посвятил свою жизнь служению своему Господину. Когда Баха-Улла устроил Свое жилище в Адрианополе, Хаджи Джафар приехал в этот город с братом (который также был бахаи) и обосновался там. Так сильна была его тяга к Баха-Улле, что он, не обнаружив своего имени в составленном властями списке тех, кто должен был сопровождать Баха-Уллу в Акку, попытался перерезать себе горло. Друзья прибыли как раз вовремя, чтобы его спасти.
Тогда власти, которые вначале были полны решимости не допустить никого из последователей Баха-Уллы сопровождать Его, переменили свое решение и позволили большинству из них ехать с Ним. Все же положение Хаджи Джафара было серьезным. Горло сильно кровоточило, и его пришлось госпитализировать. Ему было обещано, что, когда он поправится, он и его брат смогут отправиться в Акку. Два месяца спустя они приехали туда и присоединились к Баха-Улле в Его Наивеликой Темнице.
Третья стадия странствия — «Долина Знания». Слово «знание», однако, может ввести в заблуждение, так как оно не передает полного значения арабского термина ма’арифат, использованного Баха-Уллой. Трудно отыскать подходящее слово, которое бы верно передавало его полное значение, в котором сочетаются истинное понимание, признание и знание.
Знание, о котором идет речь в этой Долине, не основано на учебе. Познание Бога нисходит на человека через его сердце. Гордость своими познаниями и достижениями часто лишает сердце света истинного понимания. В этой Долине душа признает истину и достигает состояния уверенности. «Откроются его внутренние глаза, и будет он беседовать с Возлюбленным сокровенно»[5]. Он приобретает новое видение и начинает понимать таинства Божьего Откровения и творения. Он не поддастся унынию, встретив страдания и невзгоды. Скорее, он подойдет к ним с пониманием и смирением, потому что увидит «конец в начале»[6] и обнаружит, что страдания и трудности в конце концов суть милосердие и благословение Божье. Во всем находит он мудрость. «В этом состоянии он удовлетворен велением Бога, он видит в войне мир и находит в смерти тайны вечной жизни. … В океане находит он каплю, в капле видит тайны океана»[7].
Следующая стадия — «Долина Единства», где путник поднимаем с уровня ограничения к уровню абсолютного. Здесь он не смотрит более на творение субъективно, но видит его объективно, как бы через глаза Бога. Он открывает, что каждая сотворенная вещь, сообразно своей способности, обнаруживает какую-либо присущность Бога и что степени такого проявления различны в разных мирах творения.
Подобно человеку, вышедшему в открытый космос и смотрящему на землю всеохватным взглядом, путник, высвобожденный из клетки своего «я» и страстей, освобожденный от оков ограничения, вступает на ступень всеобщности. Его видение настолько расширено, что он более не интересуется своим «я» и не привязан к этому миру. Во всем он видит знаки и знамения Бога. «Он смотрит на все оком единосущия и видит яркие лучи божественного солнц, сияющие... равно на все творения, и огни единственности, разлитые надо всем творением»[8]. В этой Долине нет места для эго; здесь душа «вступает в святилище Друга и, как наперсник, разделяет шатер Возлюбленного… Он не видит в себе самом ни имени, ни славы, ни звания, но находит хвалу себе в хвале Богу»[9].
Достигнув этого возвышенного состояния отрешения от мира, путник становится независимым от всего сотворенного и входит в «Долину Удовлетворения». Хотя внешне он может быть скудным, внутри он наделен богатством и силой от мира духа.
История Веры сохранила много эпизодов из жизней первых бахаи, которые имели высокое положение в обществе, наслаждались богатством и роскошью. Тем не менее, после, того как они приняли Веру, ее враги лишили их положения и земных владений. И все же многих из них, тех, кто не сосредоточивал своего внимания на вещах сего мира и взошел в «Долину Удовлетворения», не затронули бедность и нужда, преследования и страдания. Изменчивость мира сего была бессильна ослабить их веру или затронуть ясность и спокойствие их духа.
Счастье — один из атрибутов истинного бахаи, но этого не достичь жизнью, основанной на удовольствиях и радостях бренного мира. Ибо такое счастье лишь преходяще и может оказаться замаскированным несчастьем. Лишь те, кто вошли в Долину Удовлетворения, испытали истинную радость, несмотря даже на лишения и страдания. Баха-Улла утверждает, что в Долине удовлетворения странник «сжигает дотла завесу хотения... От скорби переходит он к блаженству, от горя к веселью. Его печаль и стенания уступают радости и восторгу»[10].
Жизнь Абдул-Баха, Образца учения Баха-Уллы, — блестящий пример того, что есть истинное счастье. С девяти лет делил Он тяготы и преследования со Своим Отцом и сорок лет провел в заключении пленником двух турецких деспотов. Тем не менее в те мрачные годы Он оставался самым радостным из всех спутников Баха-Уллы и изливал Свою любовь на всех, с кем встречался.
Через несколько лет после Своего освобождения Он сказал:
Свобода — дело не места, а условия.
Я был счастлив в той тюрьме, ибо те дни
были проведены на тропе служения.
Тюрьма была мне свободой.
Горести мне отдохновение.
Смерть есть жизнь.
Быть презираемым — почет.
Поэтому все это время в тюрьме я был полон счастья.
Когда кто-либо освобожден из темницы своего «я», это воистину свобода! Ибо «я» — величайшая из темниц.
Когда приходит это освобождение, человека уже нельзя лишить свободы. Этой свободы не достичь, не пройдя жестоких превратностей жизни, причем не с тупым смирением, но с радостным и молчаливым приятием[11].
Достигнув удовлетворения, путник пришел к «Долине Изумления» и «ошеломлен красотою Всеславного»[12]. Подобно человеку, нырнувшему в океан и внезапно осознавшему его огромность и неизмеримую глубину, путник в этой Долине созерцает всеобширность творения и его бесконечный масштаб. Незатуманенным взором и ясным внутренним видением он обнаруживает теперь скрытые тайны Божьего Откровения и становится ведом от одной тайны к тысяче новых. «Во всякий миг зрит он дивный мир, новое творение, и следует от изумления к изумлению, и пребывает в благоговейном трепете перед творениями Господа Единосущности»[13].
Последняя Долина, куда путник может стремиться, — «Долина Истинной Скудости и Абсолютного Ничтожества» — «сей град», который считают «предельным для знатоков мистического и самой дальней отчизной тех, которые любят»[14]. «Баха-Улла говорит, что это состояние есть «отмирание собственного «я» и жизнь в Боге, скудость в себе и богатство в Желанном. Скудость, как о ней говорится здесь, есть бедность в вещах сотворенного мира, богатство — в предметах мира Божьего. Ибо, когда истинный любящий и преданный друг достигает присутствия Возлюбленного, искрящаяся красота Любимого и огнь сердца любящего возожгут пламя и сожгут все завесы и покровы. Более того, все, что он имеет, от сердца до кожи, будет предано огню, и ничего не останется, кроме Друга»[15].
[1] Adib Taherzadeh. The Revelation оf Baha’u’IIah. Oxford: George Ronald, 1974. Vol. 1, р. 96-101.
[2] То есть членом мусульманского мистического культа.
[3] Баха-Улла. Семь Долин, с. 17
[4] Там же, с. 19
[5] Там же, с. 23
[6] Там же, с. 27
[7] Taм же с. 23
[8] Тaм же, с. 29-30
[9] Там же, с. 30
[10] Там же, с. 41
[11] Blomfield, The Chosen Highway, р. 166.
[12] Баха-Улла, Семь Долин, с. 43
[13] Там же, с. 43-44
[14] Там же, с. 53
[15] Taм же, с. 42
Полный текст книги Бахаулла. Семь долин и четыре долины. (1996) смотрите по этой ссылке. Другие Писания Бахауллы, изданные на русском языке, перечислены в нашей библиогиафии бахаи.
Биография Адиба Тахерзаде размещена на отдельной странице нашего сайта.