Дороти Ферраби
1904-1994
Дороти Ферраби (урожденная Кэнсдейл) родилась в Лондоне в 1904 году. Она стала бахаи в апреле 1934 года и сразу же приняла активное участие в Лондонской молодежной группе. «С самого начала я приняла Веру почти инстинктивно, а потом прочитала столько книг, сколько смогла найти. Почему-то я чувствовала, что должна подтвердить свою бессознательную веру, поэтому постепенно приобретала больше знаний и информации». Профессионально она была деятельным секретарем в организации «Левер», и была эффективным, очень ответственным секретарем — координатором Собрания, комитета или совета, — как многие будут помнить ее. В 1937 году вместе с Хасаном Бальюзи она стала совместным секретарем Лондонского Духовного Собрания, и такая совместная работа продолжалась несколько лет.
В 1941 году она была избрана в Британское Национальное Духовное Собрание и стала его секретарем. Многие из друзей в Англии высоко отзывались о работе Дороти Ферраби в годы войны. Тем не менее, она сама преуменьшала свою роль:
Во время войны кое кто из нас всё еще был в Лондоне. Некоторые были эвакуированы с предприятиями или увозя свои семьи, но довольно многие из нас всё еще оставались там. И мы продолжали свою деятельность несмотря на войну. Самое важное в Вере во время войны было то, что администрация держалась, административные органы функционировали, несмотря на все трудности. Во время налетов Национальное Собрание продолжило довольно регулярно собираться за пределами Лондона. Как только стало ясно, что налеты продолжатся (после одного-двух ударов, а однажды ночью мы вообще не пошли домой, и нам пришлось остаться всем вместе на всю ночь в Лондоне), мы организовались. Мы проводили встречи Собрания по воскресеньям утром. Мы проводили Праздники Девятнадцатого Дня довольно регулярно в ближайшую от даты субботу, так как это были тихие времена. И мы продолжали в том же духе довольно гладко — мы даже время от времени проводили публичные встречи. По дороге домой с работы я каждый день заглядывала в центр бахаи, чтобы убедиться, что он всё еще на месте, и забрать почту и т. п. — но я не могла задержаться, потому что мне нужно было спешить домой, пока еще ходил какой-то транспорт. Но после того, как всё успокоилось в 1941 году, всё стало намного проще — налетов не было всю войну ... У нас даже несколько человек во время войны стали бахаи, в том числе мой муж Джон.
Дороти непрерывно служила секретарем, казначеем или секретарем-протоколистом Национального Собрания в течение следующих двадцати лет, выйдя в отставку только тогда, когда она сопровождала своего мужа, Десницу Дела, Джона Ферраби, когда он стал одним из попечителей, избранных из числа Десниц, служить во Всемирном Центре после кончины возлюбленного Хранителя.
По мере того, как шли годы, и административный порядок бахаи обретал форму под руководством Шоги Эффенди, расширялось и служение Дороти Вере, и рос ее опыт. Она была членом Национального Духовного Собрания в 1944 году, которое, несмотря на продолжение войны, послало Шоги Эффенди предложение от Съезда о том, чтобы община приступила к осуществлению шестилетнего плана (1944-50). Ответ Хранителя был такой: «ПРИВЕТСТВУЮ СПОНТАННОЕ РЕШЕНИЕ, РЕКОМЕНДУЮ ФОРМИРОВАНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТИ ДУХОВНЫХ СОБРАНИЙ НА ТЕРРИТОРИИ АНГЛИИ, УЭЛЬСА, ШОТЛАНДИИ, СЕВЕРНОЙ ИРЛАНДИИ И ЭЙРЕ МОЛЮСЬ О ВЫДАЮЩЕЙСЯ ПОБЕДЕ. ШОГИ РАББАНИ».
Поскольку в то время на Британских островах было только пять Местных Духовных Собраний, и все они находились в Англии, это обещало стать колоссальным начинанием, но благодаря силе Бахауллы, энергии всей этой крошечной национальной общины бахаи и великолепной поддержке друзей из других стран, в Ризван в 1950 году все праздновали великую победу. Так была заложена основа британской общины бахаи и создан плацдарм для начала ее зарубежной деятельности.
В Ризван 1950 года Хранитель объявил Африканскую кампанию (1951-53). Сразу же Национальное Собрание сформировало «Африканский комитет», и Джон Ферраби стал его первым секретарем. Друзья не теряли времени, и в декабре 1950 года первый пионер уехал в Африку, за несколько месяцев до официального начала плана.
Пять национальных общин (США, Иран, Египет и Судан, Индия и Британские острова) приняли участие в Африканской кампании, которую англичане координировали под руководством возлюбленного Хранителя. В 1951 году Дэвид Хофман стал секретарем Африканского комитета, а в 1952 году Дороти была назначена на эту должность.
В феврале 1953 года в Кампале, Уганда, состоялась первая из четырех межконтинентальных конференций Святого года, посвященного заключению Бахауллы в Сийах-Чаль и рождению Откровения Бахаи. Там начался десятилетний всемирный крестовый поход, объявленный Хранителем. Созванной Национальным Собранием Великобритании, на этой особенной конференции присутствовали Хасан Бальюзи, председатель Собрания; Джон Ферраби, секретарь; и Дороти Ферраби, член Национального Собрания и секретарь Африканского комитета.
В Ризван 1953 г. Африканская кампания была триумфально завершена. В 1950 году за пределами Египта и Судана лишь несколько отдельных бахаи приходились на огромные расстояния этого континента, растянутые как драгоценная нить жемчуга. Теперь весь африканский континент был открыт для Веры Бахауллы за два с небольшим года. В 1953 году Дороти и Джон вызвались поехать пионерами за границу, но Шоги Эффенди написал, что, хотя он и ценит их желание стать пионерами, он чувствует, что «это слишком сильно ослабит работу Национального Духовного Собрания», и посоветовал им остаться в Англии. Это ясно показало, насколько Хранитель ценил их работу как администраторов Дела.
В 1950 году Джон стал первым оплачиваемым секретарем Национального Духовного Собрания, что было одобрено Хранителем. Однако нет никаких сомнений в том, что такой шаг для человека, а тем более для семьи, стал испытанием веры. В Вере Бахаи нет карьерной лестницы, и выборы Собраний и их должностных лиц проводятся ежегодно. (Никто не знает лучше, чем секретарь, что Национальному Собранию всегда не хватает денег на любые цели.) Ферраби первыми шли по пути сияющего принятия на ниве служения.
Одновременно с тем, как продвигалась вся эта деятельность, на Британских островах развивался еще один институт, который всегда будет связан с Дороти — летние школы. Она стала регистратором и казначеем летней школы 1939 года, и год за годом именно Дороти поощряла, а часто лично осуществляла, поиск по всей стране помещений, подходящих для летней школы бахаи. И из года в год, будучи секретарем летней школы и часто ее председателем, именно Дороти сглаживала конфликты и устраивала ремонт, если эти помещения были повреждены из-за непослушного поведения (такого как установка доски для метания дротиков на дорогих дубовых панелях!). Программы этих летних школ внесли как ничто другое вклад в углубление понимания у посещавших их бахаи, многие из которых только недавно стали верующими.
Зимой 1953 года сначала Джон, а затем Дороти отправились в паломничество, что в те дни было более редким событием, чем теперь. Каждый из них имел честь оказаться в присутствии Шоги Эффенди.
В декабре 1954 года семья Ферраби стала первыми жителями-бахаи в недавно приобретенном национальном Хазратуль-Кудс по адресу 27 Rutland Gate, London, SW7. Не следует упускать из виду, что Дороти была не только великолепным администратором бахаи, она также была женой и матерью, всячески заботившейся о своей семье; можно было увидеть, как во время обеденного перерыва на заседании Национального Собрания, которое проводилось в выходные дни, она быстро и умело гладила школьную блузку своей маленькой дочери, готовясь к утру понедельника.
В 1954 году Дороти была назначена Европейскими Десницами Дела одним из первых членов Вспомогательной Коллегии. Она продолжила служить в Национальном Духовном Собрании, что в то время допускалось. Дороти отправилась в Кампалу, Уганда, снова в январе 1958 года, представляя Британское Национальное Духовное Собрание на первой конференции во второй серии четырех Межконтинентальных конференций. «Первая Африканская конференция была уникальной», — пишет Дороти. «Она проводилась внутри тента!» Она продолжает:
Хранитель сказал, что ее нужно провести в Кампале, Уганда, которая, по его словам, является духовным сердцем Африки. За год до конференции там неожиданно случилось ужасно много деклараций — маленькое массовое вступление в деревнях — и там не было подходящих зданий, где можно было бы провести конференцию. Кто-то в Америке нашел нам огромный тент, который мы установили в саду Хазратуль, и это было очень хорошо, потому что внутри было прохладно и имелась крыша, и там были стены с откидными матерчатыми створками, которые открывались. Для африканцев это было очень замечательно, потому что, когда они уставали и начинали скучать и их внимание рассеивалось, они могли спокойно выскользнуть наружу, посидеть на травке и расслабиться, а затем, когда пожелают, снова вернуться обратно. Тент прекрасно подходил для этой конкретной конференции — это было чудесно. Это была первая Межконтинентальная конференция, и мы с нашими пионерами организовали ее, и это было очень захватывающе...
Когда я уехала жить на Святую землю, там были четыре Американские Десницы — Милли Коллинз, Лерой Айоас, Хорэс Холли, и Пол Хейни. Пол был опорой Десниц, так как он выполнял бо́льшую часть рутинной работы и занимался делопроизводством. Он был совершенно замечательным человеком. Хорэс Холли был веселым, и у него было прекрасное чувство юмора. Он мог часами развлекать вас, рассказывая смешные истории и заставляя вас смеяться. Когда посетителей не было, мы повадились спускаться на кухню около десяти вечера и делать себе по чашке кофе. Его жена, Дорис, приходила, и Джон приходил, и мы все сидели там за кухонным столом и пили кофе. Дошло до того, что примерно без четверти десять каждый вечер Хорэс заглядывал к нам и спрашивал: «Будете кофе?» И мы шли и пили кофе, а он рассказывал нам еще истории!
В июле 1960 года, после моего приезда, Хорэс сильно заболел. Ему вдруг стало хуже, и однажды вечером его жена заглянула к нам в гостиную и сказала: «Пойдёмте, поможете — Хорэс вышел в коридор и упал». Мы выскочили, а Дорис пошла к телефону, чтобы вызвать доктора. Я села на колени рядом с лежащим, и его голова была на моем колене. Джон и Пол достали матрас, на который они хотели его перевернуть и перетащить обратно в постель. Но вскоре после того, как его голова оказалась у меня на коленях, он тяжело вздохнул и просто умер там на полу. Он был похоронен на кладбище бахаи в Хайфе у подножия горы Кармель.
Проживающая в Хайфе в начале 1960-х годов, Дороти была назначена в качестве посредника между Святой землей и британским комитетом Всемирного конгресса, и поэтому она стала чаще приезжать в Лондон. Этот комитет отвечал за организацию празднования Величайшего юбилея в Королевском Альберт-холле в Лондоне сразу после выборов Всемирного Дома Справедливости в Ризван в 1963 году.
На самом деле я нигде не присутствовала на Всемирном конгрессе — я была слишком занята организацией — но я присутствовала на последней сессии. Там с одной стороны был ящик (закрепленный), к которому была подключена система громкоговорителей, а у меня обычно имелось несколько объявлений, и я как правило подходила к этому месту примерно за десять минут до конца сессии, но люди уже пытались выйти. Основное, что мне запомнилось об этом конгрессе — это то, что я проталкиваюсь через полчища людей, идущих в одну сторону, и только я одна пытаюсь двигаться в противоположную, стараясь добраться до моей маленькой коробочки и, наконец, оказываясь там! Когда сессия закончилась, все стали говорить, а я визжала на них: «Пожалуйста, сохраняйте тишину и послушайте!» Я никогда до тех пор не знала, что могу кричать, пока не заорала на них на весь Альберт-холл. Но в целом все прошло очень хорошо, несмотря на некоторые загвоздки по пути!
Вернувшись с мужем на Британские острова после избрания Всемирного Дома Справедливости, Дороти стала членом Исполнительной коллеги. Это было образование внутри института Вспомогательных Коллегий, которое привело к назначению Континентальных Коллегий Советников Всемирным Домом Справедливости в 1968 году. Исполнительные коллегии не существуют в наше время. Дороти была назначена Домом Справедливости в число первых трех членов Континентальной Коллегии Советников по Европе. Она передвигалась по всей Западной Европе и в течение многих лет была секретарем Коллегии, служа в ней до 1985 года.
Вспоминать основные моменты жизни Дороти, это означает проследить развитие Веры Бахаи в течение большей части насыщенных событиями лет этой первой части Века Становления. Сама история Дела вплетена в жизнь этого выдающегося и преданного слуги Бахауллы.
При всем при этом, ее здоровье, особенно в последние годы ее служения в качестве Советника, было плохим. Во время поездки в Голландию Дороти сломала бедро, и потребовалась тяжелая операция. Шли годы, это начало ее беспокоить, и еще одна операция стала необходимой. Кроме того, она перенесла еще одну серьезную операцию, но уже на глазах. Не останавливаясь, она долгое время продолжала совершать поездки в Голландию и Данию выбирая самый экономный маршрут, как всегда она делала — на ночном пароме; в конце концов ее убедили начинать поездки по Европе, вылетая из аэропорта в Ист-Мидлендс, который был самым близким к тому месту, где она жила.
Когда Джон умер в 1973 году, Дороти переехала из Кембриджа в Ноттингем, а затем в сентябре она переехала жить в квартиру, примыкающую к дому ее дочери Бриджит Билс, и провела последние годы своей жизни в заботливом окружении Бриджит, ее мужа и троих внуков в деревне в Ноттингемшире. Она там и умерла 22 марта 1994 года и была похоронена на деревенском кладбище. Благословенные слова Абдул-Баха, кажется, особенно подходят к Дороти Ферраби: «И тогда, с развернутыми знаменами и под барабанный бой, войдем мы в пределы Всеславного и воссоединимся с Небесными Сонмами. Благо тем, кто творит великие дела». (Избранное из Писаний Абдул-Баха, п.210.4).
Бетти Рид и Филип Хейнсворт
Сокращенный перевод из IN MEMORIAM 1992-1997, Baha'i World Centre, 2010, стр. 136-141. Фотография © Bahá'í International Community
Также смотрите страницу о Деснице Дела Божьего Джоне Ферраби
