Ферейдун Хазраи

Рыцарь Бахауллы

1914–1994

Ферейдун Хазраи родился в 1914 году в канун праздника Навруз (20 марта, после заката) в г. Себзеваре в Иране. Его родителями были Могадан Азизулла Хазраи и Тахера Парвини. Он приходился внуком Мулле Али-и-Себзевари, который был одним из семи мучеников в Язде. В 1927 году родители отправили Ферейдуна и его брата в Европу на обучение. Вторая Мировая война заставила их вернуться в Иран, и в период с 1940 по 1946 годы Ферейдун помогал своему отцу, известному торговцу. К моменту возвращения из Европы он забыл о своем религиозном наследии и не чувствовал приверженности к Вере.

После окончания войны Ферейдун перебрался в Париж и в 1950 году он женился на Парвине Ансари, прямой наследнице Мирзы Саид Хана, министра иностранных дел во времена Бахауллы. У них родилось двое детей — первый мальчик прожил всего неделю.

В 1952 году Ферейдун переехал в Рим, где открыл свое дело по дублированию американских и итальянских фильмов на фарси. Он часто посещал друга своего тестя в посольстве Ирана — консула и поверенного в делах. Во время одного из таких визитов он повстречал выдающегося ученого Алессандро Баусани. Ферейдун не знал, в чем присутствии оказался, но чиновник из посольства отозвался о нем оскорбительно, сказав, что этот человек стал бахаи. Позднее Ферейдун встречался с д-ром Баусани несколько раз и у них установились прекрасные взаимоотношения.

Однажды перед сном, пребывая в сомнениях, Ферейдун задумался: «О, Боже, я не знаю, к кому мне обратиться и выяснить, верна ли история про бахаи? Я бы очень хотел выяснить истину!» С такими мыслями он уснул и ему приснился сон, о котором Ферейдун написал:

«Мне приснилось, что я подошел к огромному саду, но я не вошел в него. Многое было сокрыто от моего взора, но в конце тропинки я заметил дервиша, который сидел и играл с галькой. Я приблизился к нему, ибо голос направлял меня: «Спроси у него обо всем, что тебя тревожит». Когда я приблизился к нему, то спросил с почтением: «Разве не истинны [Сейид] Али Мухаммад и Мирза Хусейн Али [Баб и Бахаулла]?» Продолжая играть с камешками, дервиш поднял голову, посмотрел на меня и сказал: «Они также истинны, как эти камни в моем кулаке». Когда он раскрыл ладонь, я увидел большой алмаз и изумруд, сверкающие в свете солнца. Видение разбудило меня, и я неудержимо плакал. Я рыдал так сильно, что разбудил свою жену, которая встревожилась, не заболел ли я. Я попытался успокоиться. Видение было настолько неожиданным, а ответ настолько убедительным, что я не мог сдержать своих слез или сомневаться в его достоверности. В тот самый миг я решил стать бахаи, убежденный в том, что Бог ближе ко мне, чем яремная вена (Бахаулла. Крупицы из Писани, XCIII). Достаточно лишь искренне искать Бога, чтобы обрести Его, какими бы средствами мы не пользовались, лишь бы в нас горело желание».

Спустя месяц Ферейдун отправился в Иран, чтобы поделиться новостями с матерью. Когда он прибыл в Тегеран, его сестры сказали, что мать уехала в другой город. Он послал ей телеграмму с просьбой немедленно возвращаться.

«Как много раз она умоляла меня стать бахаи, но я всегда отказывался! Я рассказал ей об изменениях, которые произошли в моей жизни, но она не поверила. Только после рассказа о своей молитве и сне, она поверила мне и поблагодарила Бахауллу. Я попросил книги, чтобы углубить свои знания об Учении. Следуя советам своей матери, я отправился к А. Фурутану, секретарю Национального Собрания Ирана. В шесть утра я ждал у центра бахаи. Ходил кругами Хазратуль-Кудс. Фурутан прибыл туда через полчаса, сопровождаемый десятком людей. Когда он увидел меня, то очень удивился, потому что хорошо знал историю моей семьи. Он спросил меня, что я здесь делаю. Я улыбнулся и с уважением ответил, что хочу стать бахаи, и он пригласил меня пройти в его офис».

В тот же вечер Ферейдун встретился с Местным Собранием Тегерана и был принят в ряды верующих. Вскоре он вернулся в Италию, встретился с Десницей Дела Божьего, Уго Джиакери, и посетил свое первое мероприятие бахаи в Риме — День мученичества Баба. Именно в это время в его жизни происходило много изменений, распался его брак.

Ферейдун жил в Риме с 1952 по 1961 год и служил в Местном Собрании и в его комитете по встречам, часто вставая в два или три ночи, чтобы встретить прибывающих в аэропорту. Его навестила мать и по совету г-на Джиакери решила подать прошение совершить паломничество. Это вдохновило самого Ферейдуна также обратиться с такой просьбой. И в конце 1956 года Хранитель его пригласил.

Об этом времени на Святой земле Ферейдун писал:

«Однажды во время моего паломничества Хранитель с энтузиазмом рассказывал о странах на Востоке и за железным занавесом, и неожиданно слова вырвались из моих уст, прервав речь Хранителя, я спросил, могул ли я отправиться туда?

Это неуклюжее вмешательство поразило всех паломников, но Хранитель спокойно сказал: “Пытайся, и твои усилия увенчаются успехом! Пытайся, и твои усилия увенчаются успехом!” И затем продолжил свой рассказ. Я чувствовал себя как во сне и едва осознавал, где я, и кто говорит со мной. Когда я пришел в себя, я обнаружил, что нахожусь в компании других паломников в Святилище Баба. Я слушал, как Хранитель пел молитву о Посещении. После окончания молитвы он вышел, и я последовал за ним. Другие остались в Священной Усыпальнице.

Снаружи Хранитель спросил меня в дружеской манере, хотел бы я поучаствовать в великом Крестовом походе. Я опять онемел и не мог произнести ни слова. Я знал, что с присущем мне невезением, у меня не получится. Так как я нерешительно медлил, он повторил свой вопрос еще раз, но уже с некоторым нетерпением. Я потерял нить рассуждения и дар речи, и тем не менее, я хотел объяснить про свое невезение и случающиеся у меня оговорки. «Если у меня хватит для этого достоинства», сказал я, хотя в тот момент думал о том, что я не гожусь для такой чести. Хранитель ждал моего объяснения. «Достоинства?» переспросил он меня. Затем он повторил ранее сказанные слова: «Пытайся, и твои усилия увенчаются успехом! Пытайся, и твои усилия увенчаются успехом!»

В день отъезда, др-р Хаким сопровождал меня к дому Хранителя, чтобы попрощаться... Хранитель дал мне свои рекомендации: «Ты поедешь в Тегеран. Приведи свои дела в порядок, возвращайся в Рим, и оттуда ты начнешь свое служение в качестве пионера. В Тегеране никому ничего об этом не рассказывай. В Риме подашь заявление въехать в Румынию как пионер. После чего ты вернешься сюда как Банани, Фаизи, Мухаджир, победителем».

Ферейдун отправился в Румынию в 1968 году и оставался в этой стране вплоть до 1981 года. Он писал:

«Я так и не смог найти работу в Румынии, и не мог совершать коммерческие сделки. Я пытался в течение трех лет получить визу резидента, и все это время мне каждый месяц приходилось возвращаться в Рим для продления временной визы. Чтобы зарегистрировать брак, необходимо было обращаться к президенту республики — что было довольно просто, поскольку у Румынии прекрасные отношения с иранским посольством. Но для совершения административных формальностей мне было необходимо обратиться к тайной полиции. Они предложили мне сотрудничать с ними и предоставлять регулярные отчеты обо всех разговорах, которые происходят между посетителями и членами посольства. Я принципиально отказался. На что они ответили мне угрозами. Они сказали мне, что однажды я приползу к ним на коленях, прося о помощи, и тогда они отыграются на мне».

Ферейдун повторно женился в конце 60-х, и его жена Арекла (Спалбер) стала первой бахаи Румынии. У них родилось трое детей. Сын, Азиз-Георгес, и дочери, Тахера-Хортензе и Мари Бахиа.

Как и у всех иностранцев, их телефон прослушивался и за каждым их шагом следили. Анна Мари Крюгер, внучка д-ра Августо Фореля, секретарь Национального Духовного Собрания Германии и г-жа Дорис Катценштаин, также из Германии, были первыми, кто обнаружили такое плотное наблюдение.

В таких сложных условиях Ферейдун использовал любую возможность, чтобы рассказывать о Вере. Он испытал огромную радость, когда два студента медицинского факультета и их мать из г. Тыргу-Муреш приняли Веру. Сразу же на них стало оказываться давление со стороны тайной полиции, а угрозы со стороны администрации медицинского университета заставили их прекратить встречаться с семьей Хазраи. Только те румыны могли встречаться с Хазраи, кого одобрила тайная полиция.

В 1972 году вице-президент сената Ирана и владелец самой большой медиа группы Ирана был приглашен в Румынию. Он познакомил Ферейдуна с директором новостного издания в качестве представителя своей газеты ETTELA'AT и Ферейдун был официально аккредитован как иностранный журналист. Несколько лет спустя он был принят на должность в посольство Ирана в Бухаресте. Ферейдун вспоминал:

«Во время официального визита Амир-Аббас Ховейда, премьер-министр Ирана, лично встретился со мной, чтобы убедить уехать из Румынии и занять важный пост в Германии. Во время приема, устроенного в его честь, он продолжал настаивать на своем предложении. В то время я получал довольно незначительное жалование в посольстве. Когда я отказался, премьер-министр признался, что в его глазах я выгляжу совершенным глупцом, и он не понимает, почему я отказываюсь».

Ферейдун был благодарен судьбе. Иностранные граждане, представляющие свои правительства, обычно работают пару лет, максимум — пять. Ферейдун считал, что правительство официально предоставляет ему возможность распространять Веру, позволяя оставаться в Румынии 13 лет — подлинное чудо.

В 1979 году Шах Ирана потерял свой трон, а Ферейдун потерял свою должность в посольстве Ирана. Он и Арекла оставались в Бухаресте в надежде, что политическая ситуация в Иране стабилизируется.

В марте 1981 года он теряет свою вторую должность — иностранного журналиста, которая, хотя и не приносила ему денег с начала революции, давала ему регистрацию для проживания в Румынии. Министерство внутренних дел Румынии объявило Ферейдуна «персоной нон грата», и дало ему срок в 24 часа, чтобы покинуть страну.

Следующий год семья Хазраи провела в Германии. С одобрения Всемирного Дома Справедливости они стали пионерами в Страсбурге, который был тогда среди целей Национального Собрания Франции. Вскоре там люди начали принимать Веру, и месяц спустя Национальное Собрание направило семью в Лилль, где было сформировано Местное Собрание в 1983 г.

Падение железного занавеса и революция, которая свергла режим в 1989 году, воскресила их надежды на возвращение в Румынию. Они решили продать свой дом и собрать денег, чтобы начать свое дело в этой стране. Это была одна из многих неудачных попыток, которую предпринимала их семья, для того, чтобы закрепиться в Румынии. «Воистину, Он вершит по Своей воле и предписывает то, что угодно Ему» (Бахаулла. Крупицы из Писаний, LIX).

В Ризван 1991 года Ферейдун с женой был приглашен на выборы первого Национального Духовного Собрания Румынии. Он был очень тронут и обратился к Съезду со следующими словами: «Мои дорогие друзья, мы были вынуждены покинуть Румынию в 1981 году, и сегодня я живу в материальном комфорте во Франции, но знайте, что с того времени я был несчастен, потому что сердце мое осталось в Румынии». После чего он заплакал. Он был преисполнен чувств, узнав какой огромный успех Веры был достигнут в этой стране, где насчитывалось уже более 6 тысяч бахаи. Ферейдун с Ареклой провели месяц в стране, посещая бахаи в разных городах и деревнях и участвуя в кампании по обучению.

В 1992 году в годовщину Вознесения Бахауллы Ферейдун присутствовал на собрании Рыцарей Бахауллы в Хайфе. В декабре того года, несмотря на несколько перенесенных сердечных приступов и подтачивающего здоровье диабета, он еще раз съездил в Румынию с целью найти возможность для постоянного жительства там. Во время этой поездки у него еще раз случился сердечный приступ, и друзья настояли на его скорейшем возвращении во Францию.

Проблемы со здоровьем у Ферейдуна начались во время его высылки из Румынии. В 1984 году он перенес операцию на сердце. В декабре 1993 года он был опять госпитализирован в Лилле. В этот раз лечение осложнялось тяжелой легочной инфекцией. Ему ненадолго стало лучше, но в феврале он опять попал в больницу. В этот раз его не удалось спасти, и он 14 февраля 1994 года перешел в Царство Абха. В своем завещании Ферейдун написал:

«Как я счастлив, что пришел в этот бренный мир в этом благодатном столетии, столетии божественной духовности. Мои дети, мои друзья работают для продвижения Дела Бога. Вы получите достойное вознаграждение».

Текст адаптирован из рукописи на французском, написанной Ареклой Хазраи, которая в значительной степени основывается на воспоминаниях Ферейдуна Хазраи. Перевод на русский из In Memoriam, The Baha’i World, стр. 119-123.