Абул Касим Киани

(1910 – 1972)

Рассказ о жизни и пионерском служении Абул Касима Киани, смиренно написанный по распоряжению Всемирного Дома Справедливости.
Неаполь, Италия, 121 год Эры Бахаи (1964 год).

Меня зовут Абул Касим. Мой отец, Мухаммад, был сыном Устада Зайнала, строителя из Хуррамшаха, Язд. Моя мать, Рубабих, дочь Устада Ризы Муджиба, строителя из Язда. Я родился в 1289 (1910) году в Язде, а когда мне было 4 года, мы переехали в Ашхабад, Туркменистан, вместе с моей матерью, младшим братом, бабушкой и дядей. Мы переезжали на верблюдах через Табас, Мешхед и Кучан.

Мой дедушка, Устад Зайнал Абидин, признал и принял Веру Бахауллы несколькими годами ранее. Вместе со своим братом Мухаммадом Ризой, архитектором и строителем Машрикул-Азкара в Ашхабаде, а также бывшим среди первых паломников на Святой земле, он получил Скрижаль Пера Благословенной Красоты. В Скрижали, адресованной Устаду Мухаммаду Ризе, Бахаулла также упоминает Устада Зайнала Абидина и просит Бога помочь ему в делах, которые будут угодны Богу и которые сделают его ближе к Нему.

Мой отец, Мухаммад Банна (строитель) принял Веру через своего отца. Во время нападок на общину бахаи в Язде в 1293-1294 (1914-1915) гг., он и его брат Устад Михди уехали в Ашхабад без своих семей и приняли участие в строительстве первого Машрикул-Азкара в мире бахаи. Он был занят этим в течение 20 лет. Через четыре года моя мама вместе с двумя маленькими детьми, моими дядей и бабушкой, присоединилась к своему супругу в Ашхабаде. К тому моменту она еще была мусульманкой, но через один-два года она приняла Веру Бахаи.

Когда мне было шесть лет, мой дедушка отдал меня в школу бахаи для мальчиков в Ашхабаде. Я окончил начальную школу, в которой сначала был под наставничеством Шейха Мухаммада Али Каини, позже господина Али Акбара Фурутана и затем господина Азизулла Растани. Затем я продолжил свою учебу в школе имени Некрасова, в которой провел три самых лучших года моей жизни. Наконец для того, чтобы получить высшее образование в России, я поступил на рабочий факультет. Днем я работал строителем, а вечером изучал математику, физику, химию и другие предметы на русском языке. Это было время больших трудностей, давления и несправедливости со стороны Сталина и его сторонников. Не прошло и года, прежде чем я смог закончить свое обучение, политическое управление уже было проинформировано о моих посещениях Центра Бахаи и Машрикул-Азкара, о моем участии во встречах бахаи и моей деятельности в молодежном комитете бахаи и приказали студенческому комитету и школе исключить меня. Приказ гласил: «Абул Касиму Зайналову запрещено завершить образование по причине того, что он нерегулярно посещал занятия, посещая вместо этого храм бахаи. Он не проявил особого усердия при изучении социальных и политических предметов и не принимал участия в общественной деятельности школы».

Несмотря на то, что исключение и лишение меня образования было очень тяжким и болезненным для меня, и действительно стало сильным ударом для моего душевного состояния, я нашел утешение в том, что у меня имеется письменный документ, свидетельствующий о моей принадлежности к Вере Бахаи и преданности этому учению. Со временем группа из шести молодых бахаи из Ашхабада, среди которых был господин Рухи Арбаб (отец доктора Фарзама Арбаба), уехали в Москву и Ленинград для поступления в университет. Хотя я не имел аттестата о среднем образовании и достаточно денег, я также отправился с ними. После семидневной поездки в поезде, я прибыл в Ленинград. Я успешно сдал все школьные экзамены в одном из районов города и был зачислен на факультет горного дела университета. Я три месяца провел без постоянного жилья, ища то здесь, то там себе угол, где я мог бы жить (не было и речи о том, чтобы найти для себя отдельную комнату), пока наконец не смог получить койку в маленькой подвальной комнате рабочего общежития в пригороде, что было очень далеко от университета. За моим окном лежал снег высотой с метр. От холода я не мог спать по ночам, а по утрам мои руки прилипали к холодным дверным ручкам. Что касается пищи и одежды, то об этом лучше вообще не говорить, так как вспоминая это я ощущаю боль и ужас. Три месяца я изучал геометрию и теорию горного дела, а на следующие три месяца уехал на Донбасс на Украину, на практику. Воспоминания о невзгодах, холоде и преодолении трудностей этого периода также не приносят ничего, кроме уныния.

Я вернулся в Ленинград и продолжил свое теоретическое обучение. Через каждые пять дней у меня были выходные, которые я проводил с другой молодежью бахаи, всего нас было девять. Мы встречались дома у Хисамуддина Фарахнака, единственного, кто имел свою собственную комнату (она принадлежала девушке, на которой он был женат). На наших встречах мы читали молитвы и Писания и просто беседовали. Мы упорно продолжали это делать и таким образом могли себя защитить от распущенного и коррумпированного общества, окружающего нас. Моими друзьями были:

1. Госпожа Лика Шахиди, дочь господина Абдул Ваххаба, сына Устада Али Акбари Банна, мученика.
2. Азизулла Шахиди, ее брат.
3. Рухи Арбаб, сын Насруллы Арбаба.
4. Хусейн Саадати, сын господина Ризаи Муллы Хусейна, который в свое время находился рядом с Бахауллой.
5. Хисамуддин Фарахнак, сын Абдул Джавада Исфахани.
6. Гоухарийя Афкари.
7. Хадруллах Карими, который позже вернулся из Ирана в Россию, официально сменил свое гражданство и потом погиб на войне.
8. Али Акбар Каршинас, известный сейчас как Али Акбар Амри, по профессии ветеринар, сейчас преподает в Тегеранском университете, но он распродал все свои книги бахаи, вышел из Веры и был лишен административных прав за нарушение закона о браке бахаи.
9. Ваш слуга, Абул Касим Киани Язди.

Только девять месяцев прошло с тех пор, как мы поселились в Ленинграде, когда нас вызвали в ГПУ, политическое управление, и сказали, что мы должны покинуть страну в течение четырех дней через северную границу на Балтийском море. Мы спросили о причине нашего изгнания, но они не ответили. Когда мы стали настаивать, они ответили: «Советское правительство оплатило ваше начальное и среднее образование, но вы не стали его сторонниками. Оно не станет взваливать на себя ваше высшее образование. Поэтому вы должны немедленно покинуть страну». Мы сказали: «Наши родители живут в Ашхабаде и нужно семь дней чтобы добраться до них. Как мы сможем покинуть страну в течение четырех дней?» Они ответили, что мы должны покинуть страну через Балтийскую границу, без денег и необходимых вещей. В конце концов, после долгих уговоров, они позволили нам уехать через Туркменистан. Эти известия потрясли наших родителей и родственников в Ашхабаде, и это очень сильно сказалось на моей бедной маме. Слезы постоянно текли из ее глаз, и она не находила утешения. В результате, все девять из нас покинули Россию и прибыли в Мешхед. Здесь мы также некоторое время были без работы и в растерянности.

Все, что случилось с нами, было описано известным ученым господином Азизуллой Сулеймани и было представлено вниманию нашего возлюбленного Хранителя. Мы получили письмо, датированное 9 сентября 1932 года, написанное от имени Шоги Эффенди и адресованное всем нам девятерым. Секретарь Хранителя заверил нас в том, что Он полностью информирован о наших усилиях получить образование и о нашем беспричинном исключении из университета и изгнании из страны. Он написал то, что сказал Хранитель: «Не печальтесь и не скорбите из-за произошедшего. По желанию Бога это исключение и высылка принесут огромную поддержку из Царства Всеславного Господа, а изгнание и отдаление станут причиной больших божественных милостей и успехов. Если вашим преступлением были любовь и преданность Святому Порогу, то что могло бы быть лучше, и если вашим грехом стали стойкость и упорство, тяжелый труд и самоотверженность, что могло бы быть более ценно? Мы всегда помним о вас и молимся в Святых Гробницах за ваш успех в служении и снисхождение на вас божественных благословений. Да будете уверенны в этом».

Следуя рекомендациям этого письма, мы остановились в Тегеране, каждый из нас устроился на какую-либо работу и начал думать о том, как продолжить учебу. Благодаря молитвам возлюбленного Хранителя и согласно Его твердым обещаниям, вопрос об обучения благополучно решился для каждого из нас, мы получили определенные материальные блага, а также мы с успехом приняли участие в деятельности бахаи в Тегеране.

Я смог пройти трехгодичное обучение в высшем учебном заведении в Тегеране и получить специальность по философии и педагогике, а затем завершить трехгодичную программу в Педагогическом колледже по спорту и физическому воспитанию. После этого я два года проходил обязательную военную службу в Офицерском колледже. Я женился на Мунаввар, дочери господина Забиулла Намдара, который был на передовой общины бахаи в Москве. У нас трое детей: Мехрангиз (26 лет), она доктор и замужем за доктором Мухаммадом Афнаном; Массуд (23 года), который учится на третьем курсе архитектурного факультета Неапольского университета в Италии; и Малихе (18 лет), которая учится на первом курсе школы переводчиков в Неаполе. Недавно, на девятый день после Навруза, Бог дал мне внучку, которую назвали Эльхам Афнан, которой я очень горжусь.

Служение вашего слуги Вере продолжалось в течение двадцати лет, что я жил в Ашхабаде и в России. Вместе с другой молодежью в этой стране я был активным членом институтов Веры. Я посетил много конференций и больших праздников в Ашхабаде, я слышал речи Сейида Мехди Гулпагани и Десницы Дела Божьего Али Акбара Фурутана. Все это оставляло глубокий след в моем сознании и душе. В Тегеране я двенадцать лет преподавал на занятиях бахаи по нравственному образованию, а также имел честь быть членом комитетов по детскому образованию, молодежного, по обучению, по пионерам и комитета по Завету как на местном, так и национальном уровнях.

В 1321 (1942) году господин Нуриддин Фатеазам вернулся в Тегеран из своего паломничества, во время которого встречался с Шоги Эффенди, доставив нам письма Хранителя о важности пионерства. Моя жена и я продали все, что у нас было, включая нашу мебель и приданое моей жертвенной жены, мне подписали заявление об увольнении в Министерстве образования, и вместе с двумя маленькими детьми, Мехри и Массудом, мы прибыли в Ирак зимой 1943 года, став, таким образом, участниками Сорокапятимесячного плана по обучению. Мы начали получать Божественную поддержку с первого нашего шага, и двери, которые были закрыты, открывались одна за другой. Например, так как это происходило накануне Навруза, то было очень сложно достать билеты на поезд, но нам повезло, и мы смогли купить билеты и отправиться через Хорремшехр и Басру в Багдад. Согласно указаниям Национального Духовного Собрания, сначала мы отправились в Карбилу, а затем в Мосул, где и остановились. Через месяц, казалось бы, из-за везения, но в действительности из-за благословения возлюбленного Хранителя, помещение на первом этаже на большой центральной улице Нинева освободилось, и я смог арендовать его и начал привозить товары из Багдада. Таким образом, учитель стал галантерейщиком и торговцем. Было сформировано Местное Духовное Собрание Мосула, в состав которого в том числе входили: господин Хушманд Фатеазам, который позже был избран во Всемирный Дом Справедливости; Мулла Ахмад Маллах, один из старейших верующих, который был в присутствии Бахауллы, когда Он проезжал через Мосул; господин Азиз Язди; господин Джамшид Монаджим, а также местные бахаи.

Мои дела шли очень хорошо, и у меня было очень много заказчиков. Раз в неделю я ездил в Багдад и возвращался с товаром. К сожалению, через семь месяцев иракское правительство выдворило всех пионеров бахаи обратно в Иран. Мы вынуждены были продать весь товар нашего магазина по низким ценам и вернулись в Иран с большими лишениями и трудностями. В Тегеране я чудесным образом вновь смог приступить к работе, получив должность и ставку учителя средней школы. Наша жизнь в Тегеране продолжалась некоторое время как и раньше, пока я не вышел на пенсию. Тогда я решил снова стать пионером. Я смог собрать документы для оформления пенсии за неделю и еще неделю спустя она была уже мне назначена. Не теряя времени и проконсультировавшись с Национальным Духовным Собранием Ирана, мы выехали в порт Неаполь в Италии и прибыли туда на девятый день после Навруза в 119 году Эры Бахаи (1962 г.). И в Ризван этого года моя жена, мой сын, Массуд и я уже были избраны в Местное Духовное Собрание. Я нашел работу с подходящим окладом в отделении восточных языков Неапольского университета, обучая персидскому языку и литературе. Университетский совет на основании моего образования и педагогического опыта присвоил мне звание ассистента профессора отделения Иранистики, и мы могли обновлять наше разрешение на проживание каждый год.

Благодаря благословениям Бахауллы, я до сих пор живу здесь, и я стоек, занят и деятелен. Я посетил Всемирный конгресс в Лондоне и благодаря щедрости Всемирного Дома Справедливости, моя жена была на паломничестве три месяца назад, и я вместе с моей дочерью Малихе и моим сыном Массудом посетим Порог Возлюбленного всего Мира и Святилище Баба в ноябре 1964 года. Благодарение и молитвы нашему Богу, Славному.

Абул Касим Киани,
В возрасте 54 лет,
Неаполь,
14 апреля 1964 года.

Абул Касим Киани покинул этот мир на своем пионерском посту в 1972 году и был погребен в Неаполе, Италия.

[Это перевод рассказа, написанного по-персидски Абул Касим Киани. В оригинале рукописи текст Скрижали Бахауллы, письмо Шоги Эффенди и приказ об исключении из университета приведены полностью. Однако я предварительно перевела только некоторые части из этих документов.

Эльхам Афнан
Саннвика, январь 2004 года.]

У нас нет фотографии Абул Касима Киани. Пожалуйста, пришлите нам его фотографию для публикации на этой странице.