Фиби Апперсон Херст

1842–1919

Фиби Апперсон Херст утонченного аристократического происхождения родилась во Франклине, штат Миссури, в 1842 году. Ее родители занимали весомое положение в обществе. Они были процветающими рабовладельцами. В семнадцать лет, после того как она выучила французский, она стала школьным учителем.

Два года спустя, в 1862 году, вопреки воле родителей, она сбежала со вспыльчивым, но добрым Джорджем Херстом, которому было сорок один. У него был бизнес в Сан-Франциско, где он жил и владел значительным состоянием. Они поселились в его родном городе.

В 1863 году родился Уильям Рандольф Херст, ее единственный ребенок.

Очень красивая, Ф. Херст была твердой, решительной и необычайно щедрой. У нее был точный моральный компас. Несмотря на то, Дж. Херст, был сильным и щедрым, как его жена, и очень принципиальным в делах, он не всегда разделял ее высшие идеалы. Эта ситуация сблизила ее с сыном и превратила ее в чрезмерно опекающую мать. Один биограф написал: «Хотя она выказывала страх перед Богом, ее основная вера была в светское самосовершенствование, а ее религия заключалась в воспитании своего ребенка»^[1].

Весной 1873 года, когда ее муж жил вдали от города, занимаясь своими горнодобывающими предприятиями, она сдала в аренду их большой дом в районе Честнат-стрит и вместе с сыном и его учителем Томасом Барри поехала в Европу.

Находясь в Дублине, она написала в своем дневнике: «Бедные слои населения настолько ужасно бедны, что Вилли хочет раздать все свои деньги и также одежду, и, по существу, я чувствую то же самое, если бы мы могли облегчить страдания хотя бы половины из них»^[2].

В Риме, что характерно, ей удалось попасть на аудиенцию к Папе Пию IX. «Он был такой добрый и милый, все говорил по-французски, спрашивал, откуда мы», — писала она своему мужу, — «Когда он подошел к Вилли, он положил руку ему на голову и благословил его». (7 февраля 1874 г.)^[3].

По возвращении из Европы она обнаружила, что ее муж серьезно финансово пострадал. Поэтому, пока он оставался вдали от города, чтобы восстановить свои интересы в горнодобывающей промышленности, она и ее сын жили в скромном пансионате. Но у Дж. Херста был талант зарабатывать деньги. Ему не потребовалось много времени, чтобы восстановить свое состояние и стать намного богаче, чем раньше.

С этого времени Ф. Херст начала основательно заниматься благотворительностью. Без какой-либо религиозной предвзятости она не только раздавала огромные суммы денег, но и щедро тратила свое время и силы на достойные дела.

Она помогла основать первую гомеопатическую больницу в Сан-Франциско, названную в честь доктора Ганемана, основоположника этой медицинской науки.

Она оказывала вспомоществование детским домам и детской больнице, и открыла в этом городе семь детских садов. Несколько лет спустя Сара Э. Купер, президент Ассоциации детских садов «Золотые Ворота», написала ей: «Ваши семь детских садов — это маяк, направляющий малышей в порт мира — пусть же мы все достигнем порта мира»^[4].

В 1886 году губернатор Калифорнии подписал назначение Джорджа Херста сенатором. Поэтому семья Херст переехала в Вашингтон, округ Колумбия. Находясь там, Ф. Херст основывала детские сады, помогала поликлинике и многое сделала для облегчения страданий, вызванных землетрясением в Чарльстоне, Южная Каролина. В их доме в Вашингтоне на Нью-Хэмпшир-авеню, 1400, она устраивала большие приемы, часто в помощь благотворительным организациям или нуждающимся художникам.

В феврале 1891 года сенатор Херст оставил этот мир. Его вдова, которой тогда было сорок восемь, стала обладательницей огромного состояния.

Она ненадолго вернулась в Сан-Франциско. Новые обязанности, свалившиеся на нее недавно, в сочетании с проблемами, созданными для нее множеством ушлых людей, подорвали ее здоровье. Отдохнув несколько месяцев в деревне, она вернулась в Вашингтон и прожила там следующие девять лет, за исключением тех случаев, когда она часто приезжала в Сан-Франциско и время от времени бывала в Европе. Она основала Национальную кафедральную школу для девочек в Вашингтоне. А в 1897 году Ф. Херст стала соучредителем Ассоциации родителей и учителей (PTA).

 

Роберт Тернер

Луис Г. Грегори писал, что Роберт Тернер, ее дворецкий-негр, занимал в ее доме ответственный пост, и подтвердил, что «он был верным, надежным и мудрым»^[5].

Незадолго до 1898 года Луа Гетсингер, которую Абдул-Баха называл Лива (что подразумевает «Знамя Дела»), побывала в Сан-Франциско. Во время этой поездки она посетила Ф. Херст и рассказала ей о Вере Бахаи.

Хотя и не располагая фактами, нетрудно представить себе захватывающую сцену. Роберт Тернер впустил Гетсингер в дом и провел ее в прекрасно обставленную гостиную. После любезного приема Ф. Херст попросила свою гостью сесть рядом с ней на диван. Подав чай, Роберт встал рядом с ними. В очень трогательной манере Гетсингер рассказала им обоим о Вере Бахаи. Тогда, и несомненно при последующих возможностях, Роберт сделал все, что мог, чтобы узнать о Вере, и стал верующим.

В книге «Бог проходит рядом» Шоги Эффенди упоминает, что американский негр Роберт Тернер стал «первым представителем своей расы, принявшим Дело Бахауллы на Западе»^[6].

 

Первые западные паломники

Глубоко тронутая услышанным, в 1898 году Ф. Херст решает посетить Абдул-Баха на Святой земле. Она великодушно пригласила других отправиться вместе с ней и собрала группу, в которую вошли Луа Гетсингер и ее муж, доктор Ибрагим Хейралла, сирийский доктор, который четыре года распространял Дело в Чикаго, его жена и Роберт Тернер.

В Париже Ф. Херст пригласила своих двух племянниц, мисс Пирсон и Энн Апперсон, еще одну американку, Мэй Эллис Боллс (в замужестве Максвелл), а также двух английских верующих, миссис Торнбург и ее дочь Мириам Торнбург-Кроппер. В Египте дочери доктора Хейралла и их бабушка присоединились к этой исторической поездке. Они отправились из Египта в Хайфу на маленьком неудобном корабле. Случившийся шторм не облегчил путешествие.

Из-за серьезных опасностей, которые постоянно угрожали Абдул-Баха, пятнадцать паломников посетили город-тюрьму Акка тремя отдельными группами.

С наступлением темноты в их первый день в Хайфе, 10 декабря 1898 года, первая группа, в которую, по-видимому, входили Гетсингеры, миссис Торнбург-Кроппер, Ф. Херст и Роберт Тернер, на повозке подъехала к зданию тюрьмы.

Когда они поднимались туда по лестнице, миссис Торнбург-Кроппер записала: «Кто-то освещал нам путь маленьким огарком свечи, который отбрасывал причудливые тени на стены этого тихого места. Внезапно свет упал на фигуру, которая сначала показалась видением из тумана и света. Это был Учитель, которого нам явил свет свечи. Его белый халат, серебристые ниспадающие волосы и сияющие глаза производили впечатление духа, а не человека из плоти. Мы попытались выразить, как глубоко мы благодарны Ему за то, что Он принял нас. Он ответил, что это мы были столь добры, чтобы прийти. Это было тщательно произнесено на английском. Затем Он улыбнулся, и мы ощутили свет, которым Он обладал, в сиянии, озарившем Его прекрасное и благородное лицо.^[7]

Их первая встреча с Учителем настолько потрясла всех членов группы, что они не заметили, что Роберт Тернер не вошел в комнату. Сразу же вспомнив о нем, Учитель подошел к двери и обнаружил Роберта, стоящего снаружи.

Грегори написал: «Увидев Учителя, он упал на колени и воскликнул: “Мой Господь! Мой Господь! Я недостоин быть здесь!”» Абдул-Баха поднял его на ноги;^[8] и обнял, как любящий отец.

Десница Дела Божьего, Хасан М. Бальюзи, описал еще одну встречу Учителя и Роберта. «Однажды, когда Учитель общался с паломниками, Он спросил, все ли здесь, и затем заметил, что дворецкий отсутствует. Он спросил, где Роберт, и как только этот чистый, преданный человек вошел в комнату, Абдул-Баха встал и тепло приветствовал Его. Он заставил Роберта, слугу, сесть с остальными, и сказал Роберту, что Господь любит его. Что Бог дал ему черную кожу, но сердце белое, как снег».^[9]

Когда Учитель привел группу в Наисвятую Гробницу и даже в ее самые сокровенные пределы, Роберт, конечно же, присутствовал. Он, не имевший внешне общественной значимости, отчасти взятый для служения Ф. Херст, был очень впечатлен таким теплым приемом и чутким обращением Учителя и был глубоко убежден Им в Реальности Божьего Дела для этого дня. Учитель заверил его, что если он останется твердым и стойким до конца, он станет вратами, через которую целая раса войдет в Царство.^[10]

Через год после своего паломничества Ф. Херст написала подруге: «Эти три дня были самыми замечательными в моей жизни…»

Вскоре после этого в другом письме она описала Учителя такими словами: «Я должна сказать, что Он — самое замечательное Существо, которое я когда-либо встречала или когда-либо ожидала встретить в этом мире. Хотя Он вовсе не стремится произвести на кого-либо впечатление, сила, мощь, чистота, любовь и святость исходят от Его величественной, но скромной личности, а духовная атмосфера, которая окружает Его и сильнейшим образом воздействует на всех, кто благословлен пребывать рядом с Ним, не поддается описанию. … Я верю в Него всем сердцем и душой. …»^[11]

Ф. Херст оказала Делу бахаи достопамятное служение, приведя первых паломников из христианского мира и с Запада для встречи с Абдул-Баха и посещения Наисвятой Гробницы.

Как отмечал Шоги Эффенди: «Возвращение этих опьяненных Богом паломников, одних во Францию, других в Соединенные Штаты, послужило сигналом к всплеску систематической и непрерывной деятельности, которая, набирая скорость, распространилась на Западную Европу, на штаты и провинции североамериканского континента, разрослась до таких масштабов, что Сам Абдул-Баха решил, что, как только Он будет освобожден от длительного заточения в Акке, Он предпримет личную миссию на Запад»^[12].

После того, как она возвратилась к себе домой в Вашингтон, округ Колумбия, Ф. Херст устроила прием для выдающихся педагогов негритянской расы. Л. Грегори считал, что она сделала это отчасти «из-за своего опыта в Акке и своего уважения к Роберту Тернеру»^[13]. Она очень горячо говорила со всеми ними о приходе Бахауллы.

 

Поздние годы

В результате действий некоторых беспринципных людей, которые вышли из Веры и попытались воспользоваться щедростью Ф. Херст, она отдалилась от Дела, но не утратила своей любви к Учителю.

В 1900 году, продав свой особняк в Вашингтоне, она вернулась в Калифорнию со своей племянницей Энн Апперсон и поселилась в красивом доме испанской архитектуры, что называется гасиенда, который она построила в Плезантоне, пригороде Сан-Франциско.

По прибытии туда она возобновила и продолжала, не прекращая, свою благотворительную деятельность в Калифорнии. Возможно, она сделала для Университета этого штата больше, чем для любого другого заведения. Летом 1912 года она помогла основать постоянный лагерь Христианского союза женской молодежи.

В октябре следующего года Абдул-Баха посетил Калифорнию. Несмотря на то, что Ф. Херст отдалилась от общины бахаи, она попросила Его и Его сопровождающих посетить ее дом в Плезантоне и в то же время пригласила многих из своих друзей встретиться с Ним. «Поскольку ее приглашение было искренним, Абдул-Баха принял его»^[14]. Прибыв 13 октября, Он остановился там на три дня.

Она первой прямо заговорила о Вере и попросила Его снова повторить одну молитву на арабском языке, которая глубоко впечатлила ее, когда она услышала, как Он произносил эти слова во время ее паломничества четырнадцать лет назад. Без всяких колебаний Он так и сделал. Ее гости, похоже, были очень тронуты Его пением. На следующий день перед обедом Он произнес молитву за них. Вечером после этого, в последний раз во время своего пребывания, Он произнес еще одну молитву перед ужином.

Перед тем как уйти, Абдул-Баха попросил о возможности встретиться со всеми слугами в доме. Он говорил с ними как отец и подарил каждому деньги.

Можно предположить, что Он и Ф. Херст не раз говорили о ее набожном Роберте, скончавшемся некоторое время назад. Она отвезла Его и Его сопровождающих обратно в Сан-Франциско. Во время поездки Он объяснил ей, что тех, кто пытается вымогать деньги у людей и пытается завладеть чужим имуществом, нельзя называть бахаи.

Она усиленно служила своей стране осуществляя гуманитарную деятельность во время Первой мировой войны и скончалась 13 апреля 1919 года.

В. А. Сванберг, биограф ее сына, назвал ее «величайшей леди Калифорнии и одной из самых замечательных женщин страны»^[15].

Сокращенный перевод из О. З. Вайтхэд Бахаи Ньюс, № 502, январь 1973, стр. 2-4.

Портрет Фиби Херст © Bahá’í International Community

 

Примечания

^[1] W. A. Swanberg, Citizen Hearst: A Biography of William Randolph Hearst, Longman’s, 1962, стр. 8.

^[2] Winifred Black, The Life and Personality of Phoebe Apperson Hearst, San Francisco: Bonfils, 1928, стр. 37.

^[3] W. A. Swanberg, Citizen Hearst, стр. 16.

^[4] Winifred Black, The Life and Personality of Phoebe Apperson Hearst, стр. 58.

^[5] World Order, т. XII, “Robert Turner” by Louis G. Gregory, стр. 28.

^[6] Shoghi Effendi, God Passes By, Wilmette, Ill.; Bahá’í Publishing Trust, стр. 259.

^[7] Lady Blomfield, The Chosen Highway, стр. 235.

^[8] World Order, т. XII, стр. 28.

^[9] H. M. Balyuzi, ‘Abdu’l-Baha’, London: George Ronald, 1971, стр. 72.

^[10] World Order, т. XII, стр. 28.

^[11] Bahá’í World, т. VII, стр. 801-802.

^[12] Shoghi Effendi, God Passes By, стр. 259.

^[13] World Order, т. XII, стр. 29.

^[14] H. M. Balyuzi, ‘Abdu’l-Baha, стр. 307.

^[15] W. A. Swanberg, Citizen Hearst, стр. 8.