Воспоминания Джулиет Томпсон о Халиле Джебране, рассказанные Марзие Гэйл (Marzieh Gail)

«Он жил через дорогу», – начала рассказ Джулиет Томпсон, – «в доме №51 на Западной 10-й улице. Он не был ни богатым, ни бедным, что-то среднее. Работал на арабскую газету, у него было время писать и рисовать. У него в молодости было хорошее здоровье. В более поздние годы он был чрезвычайно подавлен из-за рака. Он умер в сорок девять. Он знал, что его жизнь обрывается слишком рано».

«Его рисунки удавались лучше, чем его картины. Они были очень туманны, детали растворялись – загадочными и потерянными. Очень поэтично».
 

«Сириец, не помню имени, привел его ко мне. Халиль всегда повторял, что я была его первым другом в Нью-Йорке. Мы стали очень, очень хорошими друзьями и все его книги – «Безумец», «Предтеча», «Сын человеческий», «Пророк» я слышала в рукописях. Он всегда давал мне свои книги. Мне больше всего понравился «Пророк». Не думаю, что была какая-то связь между Абдул-Баха и «Пророком». Но он рассказал мне, что думал об Абдул-Баха все время, когда писал книгу «Сын человеческий». Он сказал, что собирается написать другую книгу с Абдул-Баха в центре и все современники Абдул-Баха высказываются. Он умер прежде, чем написал ее. Он определенно сказал, что «Сын человеческий» была написана под влиянием Абдул-Баха.

«Он писал свои книги в квартире через улицу. Потом звал меня послушать главу. Он был из старинной сирийской семьи. Его дед был епископом. Я думаю, он всегда оставался греческим христианином. Я видела, как армяне и сирийцы целовали его руку и называли его Учитель. Это очень плохо сказывалось на Халиле. У него были сотни последователей. Тот дом был закрыт для всех, кроме близких друзей и работы».

«Он любил мою знакомую – но он также любил меня, а я любила его, но это не было той любовью. Он просто не был любовником. Он не был таким человеком».

«У него был высокий, мягкий голос и очень скромная манера поведения, пока он не откалывал какой-нибудь номер. Не могу придумать ничего лучшего, как сравнить его с Чарли Чаплином. Я говорила ему об этом. Это бесило его».

«Как Джебран узнал о Деле Бахаи: Я просто честно перескажу вам историю, так как это было. Я поспешила ему рассказать, он все выслушал. Он заполучил что-то из Бахауллы на арабском. Он сказал, что это самая изумительная литература, которая когда-либо была написана и, что Он даже создал новые слова. Что не существует такого арабского, что хоть бы немного дотягивался до арабского Бахауллы».

«И потом Халиль «Учитель» сказал мне, что он из просвещенной персидской элиты. Он поднялся и сказал, зачем нам нужен божественный Явитель? Каждый из нас может напрямую общаться с Богом. Я напрямую общаюсь с Богом».

«Я ничего не сказала на это. Я просто дала ему высказаться».

«Он одевался в американский деловой костюм. У него была черная волнистая шевелюра».

«Время шло. Я рассказала ему, что скоро приедет Учитель. Он спросил меня, могу ли я попросить Учителя позировать ему. Учитель выделил ему один час в 6:30 утра. Он нарисовал превосходный портрет. Он не походит на Учителя – очень мало сходства. Огромная мощь в плечах. Сильное сияние лица. Это не портрет Учителя, но работа великого художника. Я считаю его великим художником».[3]
 

«Он был очень скромным и застенчивым в жизни. Он никогда раньше не видел Учителя, а с того момента началась их дружба. Он просто обожал Учителя. Он был с ним, где только возможно. Он мог бы быть в этом доме (48 на 10-й Западной) чтобы увидеться с Учителем. В Бостоне, он часто бывал с Учителем. Все это не точно, потому что это было так давно. Он рассказал мне две истории, которые мне кажутся очень милыми: Однажды, когда он ехал с Учителем по улицам Бостона, Абдул-Баха спросил: «почему они делают крыши домов плоскими?» Халиль некоторое время молчал, и тогда Учитель ответил Сам: «Потому что они сами без куполов». В другое время, он был с Учителем, когда зашли две женщины. Это были праздные посетители, и они задавали пустые вопросы. Одна из них хотела узнать, выйдет ли она опять замуж. Учитель мерил комнату шагами. Вдыхая и выдыхая, и бросая взгляд из стороны в сторону. «Позолоченная грязь!», сказал Он, когда они ушли».

«… Учитель уехал и Халиль засел за написание своих книг. Но он часто говорил о Нем с огромной симпатией и любовью. Но он так и не мог принять посредника для себя. Он хотел прямого общения».[4]
 

«Однажды вечером, годы после этого, в центре бахаи собирались показать кинозапись Учителя… Он сидел рядом со мной на первом ряду и увидел, как Учитель ожил для него в этом фильме. Он начал всхлипывать. Еще раньше мы попросили его сказать несколько слов тем вечером. Когда пришло время для его речи, он взял себя в руки, запрыгнул на возвышение и затем, да, все еще рыдая у всех на виду, сказал: «Я заявляю, что Абдул-Баха – Богоявление для сегодняшнего дня!» Конечно, он все не так понял – но…[5] Он рыдал и ничего больше не сказал. Он спустился и сел рядом со мной, и продолжал всхлипывать и всхлипывать. Увиденное на экране всколыхнуло воспоминания. Он взял мои руки в свои и сказал: «Ты открыла дверь для меня сегодня вечером!» Потом он покинул зал».

«Я больше никогда об этом ничего не слышала. Он это никогда не упоминал».

«Бедный Халиль! Печальный конец. Меня здесь не было. Когда я приехала, он был очень болен. Он попросил меня приходить к нему каждый день. Он уже не вставал. Это были его последние дни. Я хочу вам рассказать все, пока я могу. Он бы излил историю своей жизни. Так многое из этого уже забылось».

«Он рассказывал мне: «Когда снег начинает падать, это всегда пробуждает меня. Однажды в три часа утра я решил выйти из дому и прогуляться во время снегопада, чтобы собраться с мыслями. Так я дошел до Центрального парка. В руке у меня была маленькая записная книжка. Я заканчивал «Боги земли» (одна из ранних его книг, но последняя). Снег падал, а я писал в своем блокноте. Подошел рослый полицейский.

«Чего делаем?»

«Пишу?»

«Пишите? Вы англичанин?»

«Нет»

«Вы француз?»

«Нет»

«Кто вы?»

«Сириец»

«О. Знаете чего-нибудь о том сирийце, кажется, его зовут Хэйлил Джубран – тот, который пишет книги?»
«Да, кажется.»
«Так вот, когда он появился в жизни нашей семьи, с тех пор в ней нет покоя. У меня была хорошая жена. А сейчас она весь день ничего не делает, только читает этого Хэйлиля Джубрана…»»
 

«В те последние дни он просто стонал, стонал и стонал. Его голова на моем плече. Он никогда не говорил, что умирает. Он не произнес ни слова. Кроме одной вещи: «Я хочу передать тебе все, что я могу, пока я могу. Поэтому приходи каждый день». Его последователи оставались с ним. У него много почитателей. Похоронили его в Бостоне».  

«Большие печальные карие глаза. Глаза были важным элементом его лица. У него был широкий – очень высокий и очень широкий лоб, и копна черных волос. Невысокий, стройный, ростом метр шестьдесят. Чувственный рот, припущенные уголки губ. Очень опечаленный человек, у которого имелись для этого причины. Небольшие черные усы, как у Чарли Чаплина».

Десница Дела Божьего

Отец побед

(1926-1979)

Истории из жизни первых верующих. Н. Ричард Франсис, 1998

Инок Олинга родился 24 июня 1926 года и был вторым сыном Самусана Окадакина и Есеза Иямитаи в округе Сороти, в Уганде. Его родители были набожными христианами и членами местной англиканской церкви Уганды. Он также принадлежал племени Атесот клана Аатекок или Ирарака из области Тесо северо-восточной части Уганды.

Десницы Дела Божьего, Инок Олинга и д-р Рахматулла Мухаджир перед Усыпальницей Баба в Хайфе, 1973 г.

В 1927 году семья Инока переехала в деревню Тиллинг, где он учился в местной школе, а также в соседнем городе Нгора и в старших классах – в Мбале. В 1941 году он поступает в Британский армейский образовательный корпус и отправляется в Найроби в Кению. Позднее он переводится в Восточноафриканский королевский стрелковый корпус в Юго-Восточной Азии, побывал в Бирме, Бангладеш (тогда Восточный Пакистан), Цейлоне и Индии. Он возвратился в Уганду, когда ему исполнилось двадцать, и поступил в правительственный департамент общественных связей и социального обеспечения, находившийся в Сороти и Мбале. Он пишет две книги на атесот – родном языке, что помогает в работе государственного отдела образования в округе Тесо. Приблизительно в 1950 году он переезжает в Кампалу, столицу Уганды. Он женится, рождаются дети. У него начинаются проблемы личного свойства, он неудовлетворен жизнью. Несмотря на длинный послужной список и выдающиеся способности, его увольняют с государственной службы из-за пристрастия к алкоголю.

В 1951 году Инок узнает о Вере Бахаи от Али Нахджавани, зятя Банани, персидских пионеров бахаи, и после объявления себя бахаи бросает пить. Однако слишком поздно для спасения его государственной службы.

Инок Олинга стал третьим угандцем и первым из племени тесо принявшем Бахауллу. Они с Али стали близкими друзьями, и он регулярно посещает встречи бахаи в доме Банани на Китанте роад, 3. Под впечатлением удивительных перемен в его поведении жена тоже вскоре становится бахаи. Затем последовали другие люди и к Ризвану (21 апреля 1952 года) в Уганде образовались первые несколько Местных Духовных Собраний. Вскоре после этого Инок возвращается в свою родную деревню Тиллинг распространять благие вести Бахауллы. Через несколько недель начались массовые декларации – предвестник вступления отрядами, предсказанного Абдул-Баха. И в следующем году было создано еще девять Собраний.

В 1953 первая из четырех международных конференций проводилась 12-18 февраля в Кампале и Шоги Эффенди с «ликующим сердцем» приветствовал большое количество новых верующих. В следующем году Инок отозвался на призыв к пионерам открыть новые территории и стал Рыцарем Бахаулла. Он также был избран в Национальное Духовное Собрание Северо-западной Африки. В тот же год Инок предпринял опасное путешествие в страну, впоследствии получившую название Камерун, став первым открывшем эту страну для Веры, и находясь там на пионерском посту десять лет. Один из выдающихся верующих, кто узнал о Вере через Инока Олинга был Дэвид Таний, первым во всей провинции Камерун принявшим Веру и позднее ставшим Рыцарем Бахауллы во Французском Того. Требовалось предпринимать меры предосторожности при обучении и планировании поездок, чтобы не попасть под подозрение у правительственных служащих, т.к. люди выходцы из различных культур и происхождения, часто подозревались в тайной деятельности.

В этот период Инок пишет первое письмо Шоги Эффенди, в котором описывает результаты работы по обучению и спрашивает разрешения остаться на пионерском посту. В 1956 году Инок был избран председателем впервые образовавшегося Национального Духовного Собрания Северо-западной Африки, штаб-квартира которого находилась в Тунисе. За три года 29 из 33 девственных территорий были отрыты для Веры.

В феврале 1957 года с помощью д-ра Уго Джиакери Инок, хотя и с определенными трудностями, получает действительный паспорт и визу для посещения Хранителя в Хайфе, и 3 февраля прибывает на Святую землю на десять дней. Любовь, выказанная ему Шоги Эффенди, оказывала свое воздействие до конца его жизни. Он вернулся в Западную Африку пылая от любви к Бахаулле и сделал приготовления к переезду своей семьи. Работа по обучению на британских территориях Западной Африки была продолжена. Во время своей поездки по Уганде 2 октября 1957 года он через телеграмму полученную г-ном Банани узнал, что вместе с Джоном Робертсом и Вильямом Сирзом был возведен в ранг Десниц Дела Божьего.

Через месяц он получил известие о кончине Хранителя. Инок не смог присутствовать на похоронах Шоги Эффенди в Лондоне, но был на первом собрании Десниц в Бахджи 18 ноября 1957года.

Рухия Ханум вспоминает одну из его самых подкупающих черт: «счастливый, неудержимый, заразительный смех». Он присутствовал при закладке краеугольного камня Материнского храма Африки в Кампале 14 февраля 1957 года. Он работал во Всемирном центре до 1963 года. После его возвращения в Восточную Африку, его отношения с женой Еуникой становились все хуже и хуже. Это привело к разводу, он вернулся в Найроби со своей второй женой Элизабет и всеми своими сыновьями, испытывая множество трудностей в смутное время после ухода Хранителя. (1.) В конце концов, он возвращается в свою родную деревню Тиллинг в Тесо, Уганда и строит дом. Благодаря любящему руководству Всемирного Дома Справедливости он опять начал путешествовать с целью обучения Вере. Весной 1963 года его избрали председателем открывающей сессии Первого всемирного конгресса бахаи в Лондоне.

Инок во время своих многочисленных визитов в разные страны встречался с главами государств, в том числе с Далай Ламой в Дарамсала, в Индия, в октябре 1968 года. На протяжении многих лет служения, часто в сопровождении жены Элизабет, он путешествовал и вдохновлял бахаи и встречался с высокопоставленными лицами. Он часто делал публичные заявления и общался с журналистами. После смерти г-на Банани, Инок купил его дом в Кампале. Другие поездки после 1968 года были многочисленными, включая поездку в Западную Африку в 1969 году и в тот же год в Южную Америку, Центральную Америку, через Соединенные Штаты, потом Соломоновы острова и Японию. В 1977 он представлял Всемирный Дом Справедливости на Международной конференции по обучению проходившей в Бразилии и присутствовал на Международной конференции по обучению в Мериде в Мексике. Он вернулся в Уганду в тот же год, чтобы помочь защитить и сохранить общину бахаи во время гражданской войны.

В сентябре 1977 года новое диктаторское правительство, возглавляемое Иди Амином (2.), запретило в Уганде Веру Бахаи. Все административные институты подлежали закрытию. В марте того же года Инок попал в серьезную дорожную аварию, когда его машина была протаранена и сброшена с холма военным транспортом; он был ограблен солдатами и оставлен умирать. По его признанию, если бы не Бахаулла, он был бы мертв. Через два дня после этого его сын Бади был похищен солдатами. Он организует отправку своей жены и младшего ребенка Тахире в Тиллинг. Поезд, в котором они ехали, обстреливали несколько раз, было много ранений. Тем не менее им не был причинен вред. Бади был возвращен и Инок незамедлительно отправил его вместе с братом Патриком в Тиллинг к матери. Он сам был еще очень слаб после автокатастрофы, чтобы отправится туда самому. Кампала подвергалась сильным бомбардировкам и Иноку пришлось искать убежища на территории Храма. Он пришел туда пешком, испытывая острую боль, идя навстречу толпам людей убегающих из города. Той ночью яростная артиллерийская перестрелка произошла вокруг Храма, где он провел ночь в молитве. На следующий день храм все еще стоял, неповрежденный. Вскоре он вернулся домой, найдя его разграбленным. Его обвинили человеком Иди Амини, но ему удалось убедить толпу в обратном. Он вернулся в Храм и помогал его защите.

Постепенно обстоятельства улучшились, и Всемирный Дом Справедливости смог назначить временный административный орган для восстановления деятельности и собственности бахаи. Инок работает в храме бахаи и помогает административному комитету. Он заново обставил свой дом в Кампале и его семья переехала к нему.

В воскресенье 16 сентября 1979 года пять солдатов в форме без отличительных знаков постучали в дверь.

Мальчик, работающий по дому, вспоминает. «Около 8:30 я услышал, как кто-то раскачивает ворота здания и, посмотрев в окно, увидел пять вооруженных людей идущих к задней двери ведущей на кухню. Они крикнули «открывай» и забарабанили по двери. Ленни открыла дверь, и сразу зазвучали выстрелы. Я перескочил через забор и спрятался в прилегающих кустах и оставался там объятый ужасом всю ночь. Я ничего не видел, но слышал выстрелы и другие звуки на протяжении двух часов.

На рассвете я решился выбраться из убежища и подойти к дому. Я увидел тело Инока, лежащее во дворе, а внутри дома в спальне тела всех остальных – Элизабет, Тахире, Ленни и Бади, сваленные в кучу на полу, где они были застрелены».

24 сентября 1979 года тело Инока Олинга предали земле недалеко от Храма, рядом с могилой Мусы Банани – другого Десницы Дела Божьего, именуемого «Духовным завоевателем Африки», к которому теперь присоединился «Отец побед».

(1.) Среди обычаев африканских племен допустима полигамия. У Инока Олинге было две жены.

(2.) В семидесятые Иди Амин был в новостях почти постоянно. Автор помнит заявление, сделанное в сентябре 1977 года, когда Иди Амин запретил несколько организаций в Уганде, включая Веру Бахаи, тогда он сказал: «Такие верования неудобны моей политике». KABL San Francisco.

Другая история, рассказываемая об Иди Амине, касается Материнского храма Африки. Хранители бахаи сообщают, что он часто посещал Материнский храм Африки, приказывал своим телохранителям ждать снаружи, а сам входил в храм и оставался там в одиночестве продолжительное время. Потом он сообщал своим телохранителям, что готов выходить... (Bobby Nicolas-oral communication, Gallup, New Mexico).

Фотографии взяты с сайта: Bahá'í International Community

Эта биография в формате MS Word

(1913 – 1990)

Х. Коллиз Физерстоун

Фотография взята с сайта:
Bahá'í International CommunityBahá'í

Когда в октябре 1957 года Шоги Эффенди телеграфировал «ОБЪЯВЛЯЮ ТЕБЕ ВОЗВЕДЕНИИ ЗВАНИЕ ДЕСНИЦЫ ДЕЛА УВЕРЕН НОВОЕ ОТЛИЧИЕ ПОЗВОЛИТ ТЕБЕ ПОДНЯТЬСЯ ВЫШЕ СЛУЖЕНИИ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ ВЕРЕ», Коллиз Физерстоун уже тесно сотрудничал с Кларой Данн, которая была возведена в ранг Десницы Дела в 1952 году. Как и она, он обладал энергией и преданностью Вере, а также целеустремленностью в служении, что затмевало достижения многих получивших изначально привилегированное положение. Еще не так много времени прошло с тех пор, чтобы мы могли обладать достаточной перспективой для изучения его свершений. В таком кратком рассказе как этот возможно лишь в общих чертах рассмотреть его достижения.

Физерстоун родился 5 мая 1913 года в Корне на севере австралийского штата Южная Австралия. Хотя его звали Гарольд Коллиз, он был более известен под именами Кол или Коллиз. Из-за работы отца их семья вынуждена была постоянно переезжать из города в город, но самые запоминающиеся годы, начиная с 1921 года, он провел в Смисфилде, около 25 км от Аделаиды. Каждый день он ездил из Смисфилда в город на учебу и на свою первую работу в офис. Он изучил бухгалтерию в вечерней школе. С 1932 года он 4 года проработал в большой инженерной фирме, где приобрёл технические навыки. Ко времени своей женитьбы в 1938 году он уже был партнером в инженерном бизнесе, производящим прессованные металлические детали. Он стал первоклассным изготовителем штампов, а его честность, справедливость и квалификация принесли ему уважение в бизнес-сообществе. В 50-х он выкупил долю своего партнера в бизнесе.

Физерстоун задумывался о том, чтобы стать англиканским священником, но не мог примириться с различными церковными доктринами и большим количеством разных церквей. Одно время он в своем поиске каждое воскресенье посещал три разные церковные службы, отдавая предпочтение унитарному проповеднику его преподобию Д.Е.Хайлу, который использовал священные книги «других» великих религий. Он также стал посещать библиотеку и читать о сравнительном религиоведении.

Берта и Джо Доббинс рассказали Коллизу и его жене Мадж о Вере Бахаи в 1944 году, и когда позже в этом же году они стали бахаи, то оказались среди первых «молодых людей» (тогда у них было всего трое маленьких детей), которые вступили в общину Аделаиды. Г-н Физерстоун быстро начал постигать знания обо всех аспектах Веры. Когда он был неудовлетворен ответами, полученными от верующих и институтов Веры Австралии, он направлял свой вопрос Хранителю, который прислал ответы на разные темы в 20 письмах и телеграммах.

С 1944 по 1949 год Физерстоуны в основном помогали в распространении обучающей деятельности в Аделаиде. Встречи для друзей (со вкуснейшими ужинами), которые начались задолго до того, как они стали бахаи, продолжились у них дома в Альберт Парке. Там же проходили углубления и другие встречи, а их энтузиазм и духовная энергия постепенно оказывали влияние на всю общину бахаи Аделаиды. Когда в Ризван 1948 года Собрание было сформировано в Вудвиле (куда входил Альберт Парк), около 130 гостей – включая большинство членов НДС и практически всех бахаи Аделаиды – собрались на званный ужин в честь создания первого Собрания за пределами Аделаиды. Об этом также было напечатано в местной газете. Этот успех был заслугой не только Физерстоуна, но здесь, как и во многих последующих свершениях, его побуждение к действию было, возможно, тем фактором, который трансформировал потенциал к успеху в реальное достижение.

В дополнение к участию в деятельности бахаи на местном уровне Физерстоун служил в комитете по обучению Южной Австралии. Он регулярно посещал Кингстон с Гарольдом Фитцнером, а позже посещал другие города страны, которые располагались на целевой территории. В это время он начал чаще совершать поездки в поддержку таких событий, как Всемирный День Религии в Мельбурне или областных центрах. В течение нескольких лет он с семьей приезжал на национальную Летнюю школу в Ерринбуле, 900 миль от Сиднея, добираясь на машине и в фургоне. Супруги Физерстоуны читали лекции на школе, а их дети полноценно участвовали в жизни летней школы.

Когда Физерстоун первый раз поехал делегатом на Национальный съезд в 1949 году, Австралийские и новозеландские бахаи участвовали в первом совместном плане по обучению (1947 – 1953). Он был избран в Национальное Духовное Собрание и, впоследствии, переизбирался каждый год до 1962 года. Он с 1953 года был председателем в течение нескольких последующих лет. Сразу, как его избрали в НДС, ему пришлось помогать Собранию решать сложный комплекс юридических вопросов, связанных с уставом Собрания, созданием зарубежных и Местных Собраний, регистрацией собственности и арендой – вопросами, которые в то время стояли наряду с обычными вопросами по обучению и администрированию в Вере. Он был волевым, несколько эмоциональным, при проведении встреч, и благодаря этим его качествам дела быстро продвигались. Он был умелым и деликатным по отношению к мнениям других людей, однако твердым, когда требовалось принимать решение. Его чувство юмора и позитивный взгляд на вещи помогали ему в преодолении мелких неприятностей и трудностей.

Шестилетний план был закончен успешно благодаря множеству усилий, сделанным в последнюю минуту. Роль Физерстоунов заключалась в переезде в Порт Аделаиду с целью организации там Собрания. Теперь период, когда деятельность была ограничена пределами близлежащих территорий, закончился, и Шоги Эффенди объявил цели десятилетнего «всемирного Крестового похода». Коллиз и Магда в октябре посетили конференцию в Нью-Дели. В Азиатско-Тихоокеанском регионе австралийским и новозеландским бахаи поручались семь территорий «девственных» и шесть – для консолидации, и некоторые пионеры отправились на свои посты сразу же после конференции. Физерстоуны продолжили свое путешествие, чтобы совершить паломничество к Святым гробницам Акки и Хайфы и встретиться с Хранителем, Шоги Эффенди. Это было уникальной привилегий посетить Хайфу в то время, когда Хранитель получал новости о продвижении пионеров, которых он назвал «Рыцари Бахауллы». Физерстоуны задали огромное количество вопросов, чтобы понять направления своего служения в следующей декаде, и вернулись в Австралию, полные энергией.

Физерстоун с головой ушел администрирование регионального расширения. Несмотря на обязательства, связанные с его работой и семьей (после 4 дочерей в сентябре 1954 года у него родился сын), он становится секретарем в Азиатском комитете по обучению, самом крупном комитете Национального Собрания, ответственном за распределение и благополучие пионеров. Бюллетень комитета «Коала ньюз», существовавший с 1954 года до образования Южного Тихоокеанского Регионального Собрания в 1959 году, высоко ценился пионерами как источник вдохновения и новостей, а также последних инструкций от Шоги Эффенди. Важные сообщения, которые приходили в Аделаиду в течение дня, печатались Магдой и быстро доставлялись Коллизом на почту, чтобы их могли отправить до полуночи. Там, где заканчивались полномочия комитета, Физерстоуны работали самостоятельно.

В 1954 году Клара Данн назначила своих первых членов Вспомогательной Коллегии для Австралии – Коллиз Физерстоуна и Тельму Перкс, которые стали ответственными за защиту и распространение Веры Бахаи в Австралии, Новой Зеландии и Тихоокеанском регионе. Клара Данн получала письма от Десниц Дела Божьего со Святой Земли, описывающие, какую именно деятельность Шоги Эффенди считает наиболее важной для нее и ее ЧВК в предстоящий период. Например, в июне 1954 года они проинформировали ее, что во второй фазе Крестового похода, которая длилась с 1954 по 1956 год, главными задачами для Десниц Дела, Вспомогательных Коллегий и Национальных Духовных Собраний были: приобретение мест для строительства храмов (место в Сиднее уже было куплено) и национальных центров (включая один в Окланде и другой в Суве); поддержание уже завоеванного; умножение бахаи-центров; распространение литературы; покупка земельных участков; регистрация собраний; и создание издательств.

Как член Азиатского комитета по обучению, Национального Собрания и Вспомогательной Коллегии, Физерстоун находился в самом центре усилий по донесению требований времени общине бахаи. Хранитель просил, чтобы члены Вспомогательной Коллегии вдохновляли людей и Собрания письмами и личными визитами и помогали стимулировать среди них чувство единства, рассматриваемое как базовое для привлечения духовной поддержки. Более того, они должны были вдохновлять бахаи на пожертвования в фонды, чтобы можно было осуществлять разнообразную важную деятельность общины. Хранитель давал подобные общие инструкции, оставляя детали работы ЧВК на усмотрение Десницам Дела. Не существовало никаких правил процедуры, и Десницы Дела на каждом континенте вольны были сами определять, как именно действовать. Их попросили отравлять в Хайфу новости о достижениях, но самим решать вопросы о правилах, инструкциях и процедурах.

До 1957 года Физерстоун и Тельма Перкс всеми силами помогали Кларе Данн. Они по ее поручению писали Хранителю отчеты, часто отправлялись в поездки и посещали тихоокеанских пионеров и первых бахаи Океании. Физерстоун так реорганизовал свой бизнес, чтобы у него было больше свободы в передвижениях. В конце декабря 1954 года он отправился в Суву и Окленд – одно из множества своих тихоокеанских путешествий. В то время его задача состояла в том, чтобы вдохновить изолированных пионеров – многим из которых приходилось жить и работать в очень сложных условиях – и углубить знания островитян, которые были вовлечены в Веру. Позже, в качестве Десницы Дела, ему приходилось объяснять основы Веры чиновникам и религиозным лидерам и решать проблемы в зарождающихся общинах бахаи.

В октябре 1957 года Шоги Эффенди назначил «третий состав» Десниц Дела, в который вошли: Инок Олинга, Вильям Сирз и Джон Робартс на Западе и Юго-Западе Африки; Хасан Бальюзи и Джон Ферраби на Британских островах; Абуль Касим Фейзи на Аравийском полуострове; и Коллиз Физерстоун и Рахматулла Мухаджир в Тихоокеанском регионе. После назначения Десницей Дела и безвременной кончины Хранителя месяцем позже, предыдущее служение Физерстоуна, неважно насколько рьяно оно выполнялось, померкло в свете предстоящих задач: он стал одним из «Верховных Распорядителей» зарождающегося Мирового порядка Бахауллы, которые несли великую ответственность за защиту и возвышение Дела Бога. Физерстоун и Клара Данн отправились вместе в Хайфу на первый съезд Десниц Дела, и разделили вместе со всеми мучения, вызванные пониманием того, что Шоги Эффенди не оставил завещания. Как Верховные Распорядители Десницы Дела направляли мир бахаи к завершению целей десятилетнего Крестового похода. После своего закрытого совещания в 1959 году они объявили, что Всемирный Дом Справедливости будет избран и открыт на горе Кармель в Ризван 1963 года. Десницы Дела объявили себя не имеющими права быть избранными в верховный институт, и Коллиз вышел из состава Австралийского Национального Духовного Собрания в сентябре 1962 года.

Десницы Дела теперь взяли на себя ответственность по завершению Десятилетнего Крестового похода. В начале полномочия Физерстоуна распространялись в основном на Австралийский регион. Общины бахаи нескольких тихоокеанских островов совместными усилиями пытались организовать Региональное Собрание для Юга Океании, которое было сформировано в Суве в 1959 году. Казалось, что роль Десниц Дела не имеет никаких границ: отправлять воодушевляющие телеграммы на конференции, летние школы и съезды; указывать на относительный успех новых общин (в июле 1960 года Австралия старалась изо всех сил сохранить 28 Местных Духовных Собраний, в то время как на Юге Океании уже было образовано 37); вдохновлять выдающихся ораторов бахаи посетить острова Тихого океана, когда они проезжают через этот регион на пути из Азии в Северную Америку; отправлять денежную помощь пионерам и общинам, которые пострадали от природных катастроф (например, Берте Доббинс, школа которой была задета циклоном в 1960 году) или помогать пионерам находиться в отдаленных районах, в которых нет возможности устроиться на работу (например, это позволило Джин Севин продлить свое пребывание на Лоялти в 1961 году.); информировать Собрания о судьбах церквей и духовенства, которые выступали против Веры (так, неблагоприятная статья, напечатанная в Южноавстралийской англиканской газете, вылилась и финансовые трудности и неприятности с законом); наблюдать за работой членов Вспомогательных Коллегий; совещаться с Национальными Собраниями; слать отчеты о развитии общины Десницам Дела на Святую Землю.

Когда в 1961 году Джон Робартс заболел, Физерстоун занял его место на учредительных съездах бахаи Никарагуа и Гондураса. Первый раз он выехал за пределы Азиатско-тихоокеанского региона, чтобы представлять Десниц Дела. Как обычно посетил общины бахаи по приезду и перед отъездом из Центральной Америки: в Суве он подарил членам Южного тихоокеанского регионального Собрания занавеску из Усыпальницы Баба. В течение следующего года много целей десятилетнего плана должны были быть выполнены, и Физерстоуну пришлось совершить очень много поездок. Примером интенсивности его расписания может служить маршрут поездки с 3 октября по 12 ноября: Сидней, Нумеа, Вила, Сува, Тонга, опять Сува, Апиа, Паго Паго, Нади, Окленд, Крайстчерч и Мельбурн, когда он общался с премьер-министрами, устраивал «встречи у камина» и консультировал институты – и в таком режиме он прожил последующие три десятилетия.

Физерстоун впитывал писания бахаи и ссылался на них в речи. Отправляясь в поездку, он выбирал определенные темы из посланий Шоги Эффенди и, впоследствии, Всемирного Дома Справедливости. Он делал упор на необходимости обучения и послушании институтам. Он был человекам практического ума и из личного опыта знал условия жизни общества. Он установил чувствительный радиоприемник, на котором мог слушать новости со всего мира. Он был практичным и методичным человеком, который всегда излучал радость. Он не только обладал видением и предусмотрительностью, но и способностью планировать проекты от начала и до конца (Когда он разрабатывал и делал штампы, ему необходимо было представить в самом начале то, что он хотел получить в итоге.). Он не был торопливым человеком – он был практичным планировщиком – но, несмотря на это, он мог быстро и решительно действовать, когда это было необходимо. Он говорил авторитетно и внушал уверенность. В течение почти трех декад он представлял Всемирный Дом Справедливости в таких значимых для бахаи мероприятиях, как посвящение Машрикул-Азкаров, образование новых Национальных Духовных Собраний и созыв международных конференций; он вел переговоры с главами государств и правительств, чтобы защищать общины бахаи или их права; не меньшее число раз он посещал глав государств и религиозных лидеров как специальный представитель Всемирного Дома Справедливости. Он посетил многие значительные конференции, проводимые в последние четыре декады: Конференции в Нью-Дели (1953) и Сиднее (1958) – посвященные Всемирному Крестовому походу; в Сиднее (1967), Сингапуре, Суве и Саппоро (1971) – связанные с девятилетним планом (1964 – 1973); в Анкоридже (июль 1976) и Окленде (1977) – связанные с пятилетним планом (1974 – 1979); и в Канберре и Дублине (1982) в середине семилетнего плана (1979 – 1986). Кроме того, Физерстоун присутствовал на первом Национальном съезде в Уганде (1963) и представлял Всемирный Дом Справедливости на учредительном национальном съезде Юго-запада Океании (1964), на островах Гилберта и Эллис (1967), в Папуа Новой Гвинеи (1969), в Самоа (1970), на Северо-западе Океании (1972), на Маршалловых островах (1977) и на Тувалу (1981).

В течение девятилетнего плана у Десниц Дела значительно прибавилось работы, и у Физерстоуна уже было 18 членов Вспомогательной Коллегии (9 по распространению и 9 по защите), работающих в Австралии, Новой Зеландии и Океании. С назначением, состоящей из трех членов, Континентальной Коллегии Советников в 1968 году, которая взяла ответственность за Вспомогательные Коллегии – у него освободилось больше времени, чтобы бывать за пределами Азиатско-тихоокеанского региона. В 70-е годы Физерстоуны несколько раз объехали весь мир, чтобы посетить общины бахаи на Востоке и Юге Африки, в Индийском океане, Восточной Азии и на островах Тихого океана.

В 1976 году Всемирный Дом Справедливости выразил г-ну Физерстоуну свою надежду в том, чтобы он смог посвятить всю свою энергию делам бахаи. Он продал свой бизнес и переехал в Рокхамптон в Северном Квинсленде, в то время как интенсивные поездки продолжилась в неослабевающем темпе. Например, в 1979 году Физерстоуны совершили 76-ти дневное путешествие по 10 странам Азиатско-тихоокеанского региона. Они знакомились с множеством бахаи из различных культур, посещали отдаленные деревни в самых трудных климатических условиях, в отсутствии еды, транспорта и жилья. 29 сентября 1990 года Физерстоун умер от сердечного приступа в Катманду, Непал. Несколькими днями позже его дети Маргарет, Джоан, Кай, Мариетт, Джефф, другие члены семьи и представители Национальных Собраний присоединились к Магде, провожая его в последний путь на «крыше мира» под гималайским небом. Он вошел в ряды выдающихся Десниц Дела: Джона Эсслемонта, Кейта Рансом-Кехлера, Марты Рут, Клары и Гайда Данн, Дороти Бейкер, А.К.Фейзи, Рахматуллы Мухаджира, Адельберта Мюльшлегеля, Лероя Иоаса, Пола Хейни и Уго Джиакери, которые также умерли вдалеке от своих родных земель на пути служения Бахаулле.

Г-н Физерстоун «потратил много энергии для поддержания многострадальных друзей в разрушенном войной Вьетнаме» (ВДС, Ризван 1990). Всемирный Дом Справедливости написал в телеграмме: «Глубокой скорбью сообщаем уходе доблестного Десницы Дела Божьего Коллиза Физерстоуна во время визита Катманду Непал время продолжительного путешествия Азии. Его выдающиеся достижения в качестве бесстрашного защитника завета его неустанная приверженность распространению Дела всех частях мира особенно в тихоокеанском регионе его безграничная целеустремленность развитии местных национальных институтов административного порядка его достойная подражания приверженность писаниям Веры его замечательные личные качества отзывчивость верность энтузиазм усердие и преданность отмечали его разностороннее служение на протяжении многих декад возносим молитвы святых усыпальницах щедром вознаграждении его сияющей души Царстве Абха советуем всем друзьям провести подобающие поминальные встречи особенно в Машрикул-Азкар признанию изумительных достижений».

Грэм Гассал

Опубликовано в Интернете (на английском): январь 2000

Опубликовано: Australian Bahá'í Bulletin, Октябрь 1990. Перепечатка: Bahá'í News, Октябрь 1990.

Библиография

Australian Bahá'í Bulletin (различные номера 1944-1990)

Shoghi Effendi, Messages to the Bahá'í World 1950-1957, Bahá'í Publishing Trust, Wilmette, 1971.

Использованы материалы Библиотеки исследователей Веры Бахаи www.bahai-library.com

Грэм Гассал рассказывает о жизни Коллиза Физерстоуна

Персидская писательница. Родилась в Иране. Выросла в Уганде, получила образование в Великобритании и США, сейчас живёт и преподаёт во Франции. Профессор литературы.

В 2007 получила почётную степень доктора в знаменитом Льежском университете (Бельгия).

Пишет сценарии документальных фильмов и выступает по всему миру с лекциями, посвященными искусству и религии Бахаи.

Художественные произведения этого автора

• Нахджавани Б. Сума. Пер. с англ. — М.: РИПОЛ Классик, 2010. — 400 с. — (Зеркало алхимика).
• Us&Them, Redwood Press, Stanford University (2017). Книга переведена на французский, Eux&Nous Actes Sud (2016).
• The Woman Who Read Too Much, Redwood Press, Stanford University (2015), роман, вдохновленный жизнью Куррат ал-‘Айн. Переведен на французский, La Femme Qui Lisait Trop, Actes Sud (2007); итальянский, La Donna Che Leggeva Troppo, Rizzoli, (2007); испанский, La Mujer que leia demasiado, Alianza Editorial (2011).
• Paper, Bloomsbury Publishing (2004). Книга переведена на французский, Les Cinq Rêves du Scribe, Actes Sud (2003) и турецкий, Kagittan Düsler,Inkilap (2005).
• The Saddlebag, Bloomsbury Publishing (2000) Книга переведена на французский, немецкий, итальянский, русский, испанский, голландский, польский, португальский, греческий, турецкий, иврит и корейский.

Сайт Бахийи Нахджавани https://bahiyyihnakhjavani.com (на английском)

Также смотрите статью об ее отце — Али Нахджавани

Присылайте дополнения к тексту этой биографии или шлите рецензии на книги.